Шесть опаленных роз
Шрифт:
Мое сердцебиение пульсировало в ушах.
— Пожалуйста, — сказала я. — Пожалуйста. Это для вас ничего не стоит. Я дам вам…
Боги, что я могла им предложить? У меня не было ничего ценного, что я могла бы дать им в обмен. У меня не было с собой денег. Дома тоже почти ничего. Я даже не подумала взять с собой еду, не то чтобы я думала, что эти мужчины будут довольствоваться объедками хлеба одинокой женщины.
Юноша, тот самый, который приставил нож к моему горлу, снова вздрогнул. Чувство
— Держи нож у ее гребаного горла, Филипп, — огрызнулся мужчина, а затем улыбнулся мне ужасным выражением лица, как у рычащего волка. — Что? Что ты дашь нам вместо этого?
— Я… — Мой мозг не работал. Шестеренки были вязкими и замедленными от усталости. Он снова потянулся к сумке, и я сказала: — Нет. Пожалуйста. Как только вернусь домой, я дам вам вдвое больше.
— Как только ты окажешься дома? — насмешливо спросил мужчина. — О, я тебе верю.
Другие мужчины засмеялись. Филипп выглядел уявленным. Мой взгляд переместился на него, хотя он избегал смотреть на меня.
Мина попыталась бы наладить с ним контакт. Она бы знала, что сказать, чтобы он отпустил меня.
— Филипп?
Его глаза неохотно поднялись к моим.
Я должна была сказать ему какую-то трогательную просьбу, какие-то эмоциональные слова. Но эмоции и сентиментальность никогда не были моей сильной стороной. Вместо этого я сказала ему правду.
— Я не обманываю вас, — сказала я. — Я удвою стоимость этой сумки. Я обещаю тебе.
И я действительно, я действительно это имела в виду.
Но улыбка старшего мужчины превратилась в усмешку.
— Ты думаешь, мы глупые, девочка?
Я сдержала всплеск разочарования.
Почему люди так нелогичны? Я предлагала им хорошую сделку. Хорошую сделку. Больше денег. И все же я не могла заставить их поверить мне.
— Вместо этого мы заберем твое платье, — сказал мужчина.
Хватка Филиппа на ноже снова ослабла. Его голова метнулась к мужчине, как будто он собирался что-то сказать, но потом остановился.
Я была в замешательстве. Я посмотрела на себя. Лет десять назад мое платье могло бы что-то стоить. Теперь же оно было старым и испачканным, подол порвался во время моего путешествия.
— Платье ничего не стоит, — сказала я, раздражаясь. — Я предлагаю вам более выгодную сделку.
— Я возьму то, что могу получить сейчас, а не твои пустые обещания.
— Но это…
Мужчина выхватил нож у Филиппа и приставил его к моему горлу. Боль, казавшийся далеким, пронесся по моей коже. Что-то теплое и влажное стекало по моему горлу.
— Мне не нужны твои гребаные доводы, — шипел мужчина. — Сними это или я срежу ее с тебя.
Я
— Я не смогу снять его, если ты не дашь мне места, — сказала я, пытаясь переместить руки к пуговицам, чтобы продемонстрировать, что он мне мешает.
Мужчина неохотно отступил назад, потянув за собой Филиппа.
Я смотрела на открывшееся пространство между нами, и в моей груди нарастала безысходная тоска. Вот оно. Четыре фута пространства между мной и моими нападавшими, и бесконечная возможность, которой я не могла воспользоваться.
Меня всегда вполне устраивало то, кем я была. Я никогда не была атлетичной, не была воином, бегуном, и не владела магией. У меня было много других навыков. Но сейчас я жаждала быть кем-то другим. Кем-то, кто мог бы воспользоваться этим моментом, уничтожить этих людей и освободиться.
Вместо этого я была беспомощна, как была беспомощна против болезни, которая откусывала кусочек за кусочком от всего, что я любила.
Я не могла бороться. Я не могла бежать.
Поэтому я начала расстегивать платье.
Я дошла до трех пуговиц, когда услышала позади себя странный звук, похожий на сильный неестественный шелест воздуха. Тень упала на полоску лунного света, освещавшую лицо Филиппа.
Его глаза расширились.
Я начала оборачиваться, но не успела, как сзади меня пронеслось движение. Что-то теплое брызнуло мне на лицо.
Передо мной меч вонзился в грудь Филиппа. Я запечатлела в памяти, как он стоял там с широко раскрытыми глазами, словно еще не осознавая, что с ним произошло всего на долю секунды, прежде чем начался хаос.
Я споткнулась и попятилась назад. В темноте я ничего не видела, только конечности, движение и хаос. Я попыталась воспользоваться шансом убежать, но бородатый мужчина схватил меня.
— Назад! — крикнул он в ночь. — Или я убью ее!
Его голос дрожал.
Фигура, которая до сих пор была мазком тени, повернулась.
Вейл.
Сначала я подумала, что у меня галлюцинации от усталости, или от удара по голове, или от того и другого.
Но нет. Здесь не было ошибки. Это был он.
И боги, он был чудовищем. Теперь я поняла, почему люди шептались о нем. Именно его я и ожидала увидеть при первой встрече — пастыря самой смерти. Он выглядел так, словно очень торопился, одежда была наброшена наспех, его волосы были беспорядочно распущены и теперь хлестали его по лицу.
И его крылья… они были невероятными.
Они были светлыми, серебристо-белыми, чего я никак не ожидала, словно призраки в ночи. Даже в этот момент мне хотелось рассмотреть их, оценить их как чудо инженерного искусства.