Шесть опаленных роз
Шрифт:
— Почему ты так много работаешь? — грустно спросила Мина, поджав губы, почерневшие от ответа на ее собственный вопрос.
Я не могла терять время. Время было слишком драгоценным.
Мое собственное состояние тоже ухудшалось, старые симптомы, к которым я уже привыкла, теперь подкрадывались с новой силой.
Но они были ничем по сравнению с тем, что откусывало от жизни моей сестры кусочек за кусочком.
Когда я закрывала глаза, я видела кровь Вейла. Я смотрела на нее двенадцать, пятнадцать, восемнадцать часов в день, всегда небольшими частями, чтобы избежать
Я начала преобразовывать кровь Вейла в зелья. Мои первые попытки были неудачными, одно даже вспыхнуло жутким белым пламенем. Но после бесчисленных опытов мои снадобья перестали дымиться и источать прогорклый, гнилостный запах. В конце концов, они стали напоминать настоящие лекарства.
Однажды я создала нечто, что хорошо реагировало на все мои тесты. Оно не воспламенялось, не дымилось, не горело. Оно не вредило растениям и коже. У него были все признаки потенциального препарата и оно даже больше не напоминало кровь.
Наконец, после долгих внутренних разногласий, я дала его одной из моих больных подопытных крыс.
Животные реагировали на чуму не так, как люди, и это затрудняло испытания лекарств на них. Эта крыса была больна, ей оставалось несколько дней, если не меньше, но она не превратилась в пыль, как люди, пострадавшие от чумы.
Тем не менее… информация была информацией.
Я наблюдала за этой бедной крысой день и ночь. Прошли часы, потом два дня. Я отчасти ожидала, что существо умрет медленной, жалкой смертью.
Но этого не произошло.
На самом деле, крыса вообще не умерла. Даже когда болезнь должна была вырвать у нее последние вздохи.
Нет, она все еще была вялой и заторможенной, все еще явно нездоровой, но она не умерла.
Это была маленькая, крошечная победа, это не положительный результат, но и не отрицательный. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы я весь день радостно улыбалась. В глубине души я чувствовала, что приближаюсь к цели.
В ту ночь я даже не пыталась заснуть. Была полночь и свистел неистовый ветер, сильные сквозняки через окно моего кабинета задували свечи каждые несколько минут. Но мне нужно было работать.
Но уже через час я полезла в сумку и обнаружила, что в изнеможении ошиблась в подсчетах и у меня закончилась кровь.
Я выругалась.
Я уставилась на пустые флаконы над своим столом. Затем на десятки моих неудачных экспериментов и один единственный почти удачный.
Я посмотрела в окно, на свирепую ночь за окном.
На самом деле это было даже не решение.
Я встала, собрала свои вещи и пошла по коридору. По пути я заглянула в комнату Мины. Ее сон был беспокойным, и она оставила пыльные следы на покрывале.
Это было гораздо более пугающее зрелище, чем буря снаружи.
Вейл еще не ждал меня. Еще не прошло и месяца. Может быть, он прогонит меня. Но я не могла позволить
Я положила розу в сумку и вышла в ночь.
БЫЛО ОПАСНО путешествовать в такую погоду. Рассуждая здраво, я понимала это, и вся эта ситуация не ощущалась как опасность до тех пор, пока я не начала спотыкаться на промокших, черных как смоль лесных тропинках. Я так много времени проводила, думая о смерти от рук своей болезни, что легко забыла, что есть бесчисленное множество других способов, которыми она может меня забрать, и такая ночь, как эта, была полна ими.
В этот вечер мне потребовалось в два раза больше времени, чтобы пройти половину расстояния. Мне пришлось полностью сосредоточиться на дороге перед собой, стараясь не поскользнуться на размокших камнях или не утонуть в грязной жиже. В конце концов, дождь немного ослаб, но к тому времени я была настолько измотана, что уже не была начеку.
Я не видела окружавших меня мужчин, пока не стало слишком поздно.
В один момент я тащилась по дороге, а в другой — боль пронзила спину, когда меня с силой ударили о дерево.
Треск! Мой затылок ударился о дерево.
На мгновение все стало тусклым и размытым, хотя я отказывалась это признавать, я уже была на грани потери сознания от полного истощения. Одного удара было практически достаточно, чтобы перевести меня через эту грань.
Я попыталась вернуться к сознанию, моргая сквозь дымку на окружающих меня мужчин. Юноша прижал меня к дереву, положив руки мне на плечи. Позади него несколько человек кружили, как рыщущие волки.
При одном взгляде на них я поняла, что они голодают. Так было со многими в наши дни.
Юноша, державший меня, был высоким и широкоплечим, но он был едва ли больше ребенка. Из-за исхудалых углов лица трудно было определить его возраст. Шестнадцать, максимум восемнадцать.
Выражение его лица немного изменилось, когда я встретила его взгляд, и он быстро отвел его. Один из мужчин, стоявших позади него, подошел поближе. Он был пожилым, бородатым и с суровым, сердитым лицом.
Их пятеро. Я одна. Я никогда в жизни не наносила удары и не владела оружием.
Мне не нужно было быть отличным математиком, чтобы решить это уравнение. Я не пыталась сопротивляться.
— У меня нет ничего ценного, — сказала я.
— Чушь, — насмешливо сказал пожилой мужчина. Затем, обратился к остальным: — Возьмите ее сумку.
У меня упало сердце.
Я так торопилась в путь, что не выбирала, что взять с собой. Я просто бросила все в сумку. Мои инструменты были бесполезными для этих людей, ведь они даже не знали, куда их продать, но для меня они были всем.
— Там нет ничего, что можно съесть или продать, — сказала я.
Но они все равно выхватили сумку и стали рыться в ней. Я вздрогнула от звона небрежно звенящего стекла, сопровождаемого треском осколков.