Шесть персонажей в поисках автора

Пиранделло Луиджи

Отец (приближаясь к лесенке, ведущей на сиену. За ним – его спутники).Мы забрели сюда в поисках автора…

Директор (с удивлением, сердито).Автора?… Какого автора?…

Отец. Да все равно какого!

Директор. Нет здесь никакого автора… Мы репетируем не новую пьесу.

Падчерица (с игривой поспешностью взбегая по лесенке).Тем лучше, тем лучше! Мы сами можем стать вашей новой пьесой…

Один из актеров (среди общего смеха и шуток других актеров).Вот тебе и на!

Отец (идя

следом за Падчерицей).Так-то оно так… Но если нет автора? (Директору.)Вот если бы вы, господин директор, согласились стать нашим автором…

Мать, Девочка и Мальчик подымаются на первые ступеньки лестницы и останавливаются в ожидании. Сын остается внизу, в зале.

Директор. Это что, шутка?

Отец. Вовсе нет. Напротив, мы принесли вам очень тяжелую драму.

Падчерица. И она принесет вам настоящий успех!

Директор. Ах вот как!.. Ну, а пока доставьте мне удовольствие: убирайтесь отсюда вон!.. Мы не можем терять время на сумасшедших…

Отец (оскорбленный в своих лучших чувствах, но тем не менее медоточивым голосом).Ах, господин директор! Вы же знаете не хуже меня, что жизнь полна таких несуразностей, которые вовсе не нуждаются в правдоподобии. А знаете почему, господин директор? Потому что эти несуразности и есть правда!

Директор. Что вы такое плетете?

Отец. Я хочу сказать, господин директор, что пытаться делать как раз обратное, то есть создавать иллюзию правды, – это чистое сумасшествие. И это сумасшествие, разрешите вам заметить, составляет весь смысл вашей профессии.

Актеры дружно протестуют.

Директор (подымается с кресла и смотрит на него в упор).Ах вот как! Так наша профессия кажется вам ремеслом сумасшедших?

Отец. Ну, конечно! Судите сами! Придавать подобие правды тому, что не является правдой, и при этом без всякой нужды, просто так, ради игры… А разве ваша профессия не заключается в том, чтобы оживлять на сцене выдуманные персонажи?

Директор (прерывая его, возбужденный нарастающим ропотом актеров).Прошу вас зарубить себе на носу, дорогой мой, что профессия актера – профессия самая благородная. И если нынешние авторы поставляют нам идиотские пьесы, выводят какие-то чучела вместо человеческих характеров, то это не значит, что мы не можем гордиться своими подмостками, на которых нам удавалось воссоздавать многие гениальные творения!

Актеры выражают свое удовольствие и рукоплещут Директору.

Отец (поспешно перебивая Директора).Так, так! Превосходно! Вы создаете людей куда более живых, чем те, которые едят, дышат и числятся на службе! Эти существа, быть может, и не столь реальны, но зато куда более правдивы!.. Тут мы с вами не спорим.

Актеры в недоумении переглядываются.

Директор. Но как же, позвольте… Сперва вы говорили, что…

Отец. Нет, позвольте… Я просто отвечал вам! Вы сказали, что не можете терять время на сумасшедших, а между тем вы же сами знаете, что природа пользуется человеческим воображением для того, чтобы продолжить свою созидательную работу.

Директор. Совершенно верно! Но что же из этого следует?

Отец. Ничего, господин директор! Я просто хотел вам показать, что можно появиться

на свет под тысячью видимостей, в тысячах различных форм. Можно родиться деревом или булыжником, водой, мотыльком или… женщиной! Можно родиться и театральным персонажем!

Директор (с деланой иронией).Уж не родились ли случайно такими персонажами вы и ваши почтенные спутники?

Отец. Именно это, господин директор, я и хотел сказать. И все мы, как вы видите, люди вполне живые.

Директор и актеры разражаются хохотом, словно им довелось услышать удачную шутку.

(Обиженно).Весьма сожалею, что вам это показалось таким смешным… Мы носим в себе, повторяю, тяжелую драму. Об этом вы можете судить хотя бы по виду этой женщины, одетой в траур.

Директор (сначала сбитый с толку, потом сердито).Будет, довольно! Замолчите наконец! (Персонажам.)Прошу освободить сцену (Заведующему сценой).Да выгоните вы их!

Заведующий сценой (толкает пришельцев к выходу, но потом внезапно останавливается, словно его удерживает какая-то сила).Прошу! Прошу!

Отец (Директору).Обождите, выслушайте нас. Мы…

Директор (переходя на крик).Да понимаете ли вы, что мы работаем?

Премьер. Разве можно так шутить?…

Отец (выходя вперед, решительно).Ваше недоверие поражает… Неужто вы, актеры, не привыкли иметь дело с живыми воплощениями персонажей, сотворенных автором? Неужто только потому, что нас нет в шпаргалке суфлера… (Показывает на суфлерскую будку.)

Падчерица (с вызывающей улыбкой приближаясь к Директору).Поверьте, господин директор, что перед вами действительно шесть самых необычных и интересных персонажей… хотя и сбившихся с пути!

Отец (отстраняя ее).Да, если хотите, сбившихся с пути… (Директору.)И вот в каком смысле: автор, который дал нам жизнь, потом раздумал или не смог возвести нас в ранг искусства… Это было настоящим преступлением, потому что кому выпало счастье породить хоть один настоящий живой персонаж, тот может смеяться даже над смертью. Он не умрет! Умрет человек, писатель, орудие творения, но само творение не умрет никогда! И заметьте, что для жизни в веках это творение не нуждается ни в каких-то особых качествах, ни в необходимости совершать чудеса. Кто такой Санчо Панса? Кто такой дон Аббондио? И тем не менее они вечны, потому что им посчастливилось найти благодатную почву, найти фантазию, которая сумела взрастить и выпестовать их, наделить бессмертием!

Директор. Все это прекрасно… Но что вам нужно в театре?

Отец. Мы хотим жить, господин директор!

Директор (с иронией).В веках?

Отец. Нет, господин директор, хотя бы одно мгновение – в вас.

Премьер. Скажи пожалуйста!

Премьерша. Они хотят жить в нас!

Молодой актер. С удовольствием! (Показывая на Падчерицу.)А я с ней!

Отец. Обождите, пьесу еще надо сделать. (Директору.)Если вы и ваши актеры согласны – мы мигом примемся за дело!