Шесть с половиной ударов в минуту
Шрифт:
– Я бы хотела кое-что обсудить.
– Хотела бы?
– пальцы, сжимавшие переплёт, едва заметно дёрнулись и изменили положение, однако голова Цеткрохъев не сдвинулась ни на миллиметр.
– Не кажется ли тебе, что начинать прошение со слов о том, чего хочется тебе, не самая располагающая тактика. Старший по званию никогда не станет выслушивать, что тебе нужно, ведь всех волнует то, что нужно им самим.
Я не знала, пытался ли он меня пристыдить или дать совет, но мне сделалось не по себе от указания на ошибку. Я сбилась и потеряла фразу, с которой мыслила начать серьёзный разговор.
– Таким
Итак, он решил меня поучать? Я сбросила с себя неловкость и продолжила говорить, что и планировала:
– Когда мудрецов отыщут, мне нужно будет направиться к ним. Одной мне придётся туго…
– Называй вещи своими именами: ты не справишься.
– Да. Не справлюсь. Мне нужен отряд.
И Цехтуу не выделит мне своих Спустившихся, я почему-то нутром это чувствовала. Можно было обратиться к тем немногим личностям, что сопровождали меня и Хройте в поездках по деревням, но в их любезности не была уверена. Распоряжения они всё равно получали от Сайтроми, а теперь…
И влиятельный Гаррел, как неудачно, отправился с тайной миссией в неизвестном направлении. Как же меня нервировало, что всё наше «семейство» с самого начала имело привычку распадаться на островки, обособленные и независимые. Цехтуу и Гаррел не вмешивались в дела Сайтроми, а он и я не интересовались их занятиями. Сейчас эта оторванность как никогда давила и сбивала с толку, ведь я осталась без острова и крутилась в морских водах, стараясь не захлебнуться.
– Я выделю тебе отряд, - великодушно согласился Цеткрохъев, откладывая книгу на подоконник.
– Но будут ли они тебя слушаться?
Это ещё что значило? Разве его строгий наказ подчиняться мне не стал бы священной обязанностью для Спустившихся? Или он клонил в ту же степь с поучениями, только на этот раз урок был более прозрачным?
– Я не подведу ваших ожиданий…
– Ты сама веришь в то, что говоришь?
– холодно перебил Король.
– Во всяком случае то, как ты это говоришь, не внушает оптимизма. Может, не стоит давать тебе отряд?
Я подавила вымученный стон и настроилась на его поверхностные мысли. Цеткрохъев тоже не старался скрывать их, и я с удивлением обнаружила, что его вера в мои силы и впрямь не настолько уж крепка.
– Как ты выполнишь работу успешно, если нет цели?
– У меня есть цель!
– упрямо возразила я.
– Ты не фокусируешься на ней. Всё время что-то сбивает, - Король задумчиво поводил пальцами в воздухе.
– Предположим, я прикажу одному талантливому Спустившемуся помогать тебе во всём. Он один стоит отряда. Скажем, это будет Глядящий в Душу.
Во мне неотвратимо начала подниматься буря. Я отвела взгляд, чтобы Цеткрохъев не увидел изменений во мне, да только бесполезно было что-то прятать от него.
– Я точно знаю, чего ты не будешь делать: пытаться сотрудничать с ним. Когда твоя цель в действительности важна, ты не растрачиваешь себя на старые обиды и прочие глупости. Ты смотришь только вперёд и делаешь лишь безотлагатеные шаги.
– Но я же не живу одним стремлением, - проходить его экзамен было невыносимо. Я отпустила мысли о Глядящем в Душу и не думала о нём, так же как не планировала заманивать его
– Я всё ещё личность с желаниями, страхами и эмоциями. Я не могу всё это отбросить ради чего-то одного, как бы ни старалась.
– Так жизнь всё же не потеряла смысл? Иначе откуда в тебе взяться всем этим эмоциям, страхам и желаниям, - бессмертный перебросил хвост на другой бок.
Когда мне казалось, что придумала ответ, в помещение зашёл Спустившийся – один из командиров армии, и моя просьба отошла на задний план. Уж и не знаю, какой в списке значимости она стояла по счёту. Чувствуя, что мне не хватает хваткости, образования, возможно, манер, я отложила просьбы до лучших времён. Найти общий язык с Цеткрохъев было непосильной задачей.
И всё же в чём-то Король был прав: пусть боль от потери и не ушла, я ощущала себя куда более живой и собранной, чем за месяц до этого. Мечта гнала вперёд, и жалеть себя было некогда. И потому так боялась, что утомляющее выжидание вновь навеет на меня депрессию, заставит по новой проникнуться одиночеством и горем. Скорее бы уже что-то решилось: Спустившиеся ли вышли на след мудрецов, Вортес ли связался с ними, Lux Veritatis ли написал письмо бессмертным, или ещё что-то неожиданное, но обязательно сдвигающее события с мёртвой точки. Что-нибудь!
Дворец был полон жизни, но ощущался пустым. Во дворе стоял фонтанчик, и я часто садилась на его бортик. Он напоминал мне уединённый фонтан в безымянном городе на юге, возле которого у нас с Рандареллом состоялся серьёзный разговор о Спустившихся и вседозволенности ордена Фасетто. Наверное, я вспоминала именно этот отрывок, потому что других примечательных фонтанов в моей жизни не встречалось. Правда, этот во дворе был чище и изящнее. Изгибы фигур ассоциировались со складками платья Сат’Узунд. Вроде бы у людей было поверье, что для исполнения желания нужно окунуть голову в воду. Спустившиеся не осмелились бы погружать свои макушки в фонтан господ, а возлагали ладони на мраморную рыбу, которая словно из любопытства вынырнула на поверхность возле самого бортика, и про себя повторяли желаемое. Я погладила голову статуи и сконфуженно отдёрнула руку. Что за детские игры? Всё равно мои просьбы оставались беззвучными для высших сил.
Интересно: если Шестеро вполне отчётливо слышали свои имена и даже часть разговоров, а Он и Она откликались, не имея конкретных имён, когда о них просто кто-то думал или заводил речь, то что насчёт Терпящей? Наверняка же Её звали как-то иначе. Когда Она ещё не покинула Клепсидру, слышала ли Она молитвы к Себе именно как к Терпящей, или это прозвище приклеилось к Ней уже после ухода? Эксперимента ради я вполголоса высказывала всё, что думала об этой безответственной неудачнице, называла Её нехорошими словами, пока не поняла, как это бесполезно. Если Терпящая и слышала меня в другой конце Вселенной, возвращаться для не менее яростного ответа Она не собиралась. А ещё мне стало не по себе, когда заметила, что, высказывая своё презрение к Терпящей, я в упор смотрела на своё отражение в воде. Будто все эти гадости предназначались мне. Но ведь и я не без греха. Отпустить их сейчас – значит, выйти на новый уровень. Избавить от груза вины и начать действовать более свободно.