Шесть с половиной ударов в минуту
Шрифт:
Люди верят, что в каждом «чистом» творении (демоны к ним не относились) есть пылинка Терпящей. Смотря на своё отражение, думала, что и во мне могла бы найтись частичка Создательницы, да только всё это казалось глупостью. Если во мне и таилось что-то божественное, оно досталось от Сайтроми, а вовсе не Терпящей. Однако люди верят… и это удобно.
Тогда же мне пришла в голову ненормальная идея.
Найти в бесчисленных комнатах Цеткрохъев было непросто. Он скрывался в залитом солнцем помещении, и при входе лучи ударяли в глаза, слепили и лишали ориентации. Сам Король выделялся чёрным пятном на фоне достаточно
– Если бы Терпящая вернулась прямо сейчас, смертные приняли бы Её… такой, какая Она есть на самом деле?
– спросила я у Цеткрохъев, не особо заботясь, что он, похоже, был занят. Он что-то писал и не покинул стола, когда я нарисовалась в комнате. Ему не понравилась незапланированная встреча, однако мне нужен был совет. И не вспыльчивой Цехтуу, которую само упоминание Матери выводило из себя, а кого-то вдумчивого, мудрого и относившегося безразлично к теням прошлого.
– Что ты имеешь в виду?
– Культ Терпящей уже давно возносит не богиню и не воспоминание о Ней, а некий искажённый образ. Никто из ныне живущих не может знать, какой на самом деле была Создательница. А значит, Она настоящая, вернувшаяся из затянувшегося путешествия, могла бы не очаровать, а напугать и оттолкнуть своих самых преданных почитателей.
По правде, именно самые преданные и не хотели бы, наверное, никогда встречаться с настоящей Терпящей. А вот тем, кому было всё равно на Неё, кто не верил и никогда не задумывался о Ней как о личности, отреагируют спокойней.
– Всё равно, - бросил Цеткрохъев бесстрастно.
– Им важно поклонение божественному, чудо, забота кого-то свыше. Потому неважно, какой будет Терпящая. Главное, чтобы выполняла функции, которые от Неё требуют верующие.
– Какие функции могут быть у Создательницы мира, если Она уже создала его?
– Быть идолом. К чему эта демагогия?
– поморщился Король.
– У тебя нет дел?
– У каждого свои причины говорить о Терпящей. Простые люди справляются с тревогами и страхом перед неопределённостью, думая, что всё предрешено Ею или так или иначе получит Её одобрение или порицание. Церковь использует имя Терпящей для установление порядка и власти, - я медленно заходила по помещению, жмурясь на солнце.
– Мудрецы якобы исполняют Её волю, и чужим стремлением они живут из поколения в поколение. Представьте, что вдруг Терпящая возвращается, смотрит на всё происходящее и начинает распоряжаться, что людям следует делать иначе. Тут уж и Церкви придётся подчиниться, потому как, притворяясь приближенными к Терпящей, они пользовались Её именем для навязывания власти и уже не смогут выйти из повиновения.
– Для разминки фантазии неплохо. Только Терпящая не вернётся, - похоже, какое-то зерно интереса я в нём всё же посадила, поскольку Цеткрохъев отвлёкся от записей.
– А если Её место займёт кто-то другой?
Король поднял голову и вперил взгляд чёрных глаз в меня, так что по телу забегали мурашки. Его лицо избороздило меньшее количество складок и вмятин, чем у Сайтроми, однако Цеткрохъев всё равно выглядел старше.
– Других нет. А если ты про подставных божков, то такие уже появлялись.
– А если Церковь сама объявит возвращение Терпящей?
– предположила я.
– Это произведёт фурор?
Хотя ответ был очевидным. Само собой, произведёт. Люди сойдут с ума от счастья, стоит продемонстрировать им объект поклонения. И неважно, как Терпящая будет выглядеть, главное, чтобы соответствовала параметрам божественного, иначе люди заподозрят подвох.
– Они никогда так не делали, - заметил Цеткрохъев.
– В них всё же есть уважение и страх перед гневом Терпящей, в противном случае давно бы уже посадили на трон своё божество.
– Если бы я жила в мире, который рассыпается на глазах, я бы хотела, чтобы к нам вернулась Терпящая и расставила всё по своим местам. Мне бы очень хотелось, чтобы Lux Veritatis указали на одну из женщин и сказали, что она – богиня, которая пришла спасти мир от разрушения. И если она сделала бы это, меня точно не волновал бы вопрос, старая это или новая Терпящая, - а поскольку в таком мире я и жила, Lux Veritatis обязаны быть открытыми к подобному аргументу.
Массивные часы у стены пробили полдень, обеденное время. Я совсем потеряла ему отсчёт с тех пор, как начала погружаться в беспросветную печаль.
– И где же найти такую Терпящую? Есть кандидаты на примете?
– Я этого не говорила, - насупилась я, припоминая, каким видением обладал Цеткрохъев и как это помогало ему в нашей беседе. Вроде бы он зрел нереализованные планы и потерянные возможности?
– Естественно, ведь не у всех есть талант взмахом решать проблемы в гиблом мире.
– Король протянул ко мне руку. Несколько томительных секунд я не могла сообразить, что он требовал, а потом неохотно дала ему письмо.
– Доказательство божественного, - бессмертный с шумом втянул воздух.
– Узнаю этот сладкий аромат всевышнего великолепия. Ты хранишь его слишком давно.
Со странной улыбкой он вернул письмо и пощупал отломанный рог. Я сомневалась, что тот когда-либо отрастёт вновь, ведь на личном опыте знала: многие раны никогда не заживают.
– Можно попробовать вынести тему Терпящей на предстоящих переговорах, - сказал Цеткрохъев.
– С прикрытием Церкви мы могли бы воссоздать свою Терпящую. И всё же не рассчитывай на многое: для Lux Veritatis подобное притворство смертельно оскорбительно.
Это звучало настолько кощунственно, что я не сдержала усмешки. Создать Создательницу заново… Lux Veritatis придёт в ужас, а ещё лучше, если бы страх пробил панцирь высокомерного самодовольства мудрецов. Их не оставит равнодушным факт «возвращения» Терпящей.
– Для тебя это было сложным шагом – обратиться ко мне?
– спросил Король, когда я уже отвернулась к двери. Солнце жарило спину, зато видеть было легче.
– Беря во внимание, что ты собиралась уйти от нас. И что обвиняла нас в гибели отца.
Я молча отступила назад. Старалась не удивляться, откуда он знает про желание уйти, ненависть к Глядящему в Душу и всё остальное.
– Глупо было так думать…
– Ты переболела эти мысли, - Король посмотрел на брошенные записи и покачал головой.
– Но это не дело. Я бы успел заполнить три страницы за это время. Их перепишешь ты. За отнятое у меня время.