Шесть соток волшебства
Шрифт:
Если ты не в силах помочь человеку — можно его хотя бы выслушать.
Ну или откупиться печеньем.
Глава 43 Велика Россия, а отступать некуда
Глава 43 Велика Россия, а отступать некуда
Жила Динара Тагировна неподалеку от парка — и как раз по пути к заветной «Пятерочке». Естественно, она предложила Инге пройти часть пути вместе.
Естественно, Инга согласилась.
Не прекращая вдохновенно ворковать,
— Тимур хотел дом купить — чтобы сад, огород, чтобы фрукты свои были. Но ничего приличного в продаже не было, а начинать стройку — это года три минимум, и то если с бригадой повезет. Талгатик уже пятый год строится, и все конца-края не видно… — не умолкала Динара Тагировна. Голос у нее был высокий и нежный, как у девочки, слова сыпались дробно и звонко. — А вы ремонт в бабушкином доме делать будете? Если нужны рабочие, я могу у Тимура спросить — он знает хороших ребят…
— Нет, спасибо. Я только стены перекрасила и шторы обновила, — сразу же открестилась Инга.
— Вот и молодец, вот и правильно. Пусть дом будет таким же, как при бабушке — это ведь тоже память. А чтобы хозяйкой себя почувствовать, достаточно обои переклеить и мебель передвинуть.
На мгновение Ингу охватило чудовищное, неодолимое желание вывалить все, что она думает о чудной бабушке и о доброй памяти. Сжав челюсти, она глубоко вдохнула, выдохнула, дожидаясь, когда уляжется слепая волна ярости, а потом вежливо улыбнулась.
— Вы совершенно правы, Динара Тагировна. Память — это очень важно.
Когда из-за деревьев выглянула красно-коричневая сталинка, еще хранящая следы былого величия, Динара Тагировна вдруг остановилась. Цепко ухватив Ингу за локоть, она пригнулась и выглянула из-за кустов во двор.
— Алиночка, ну-ка сходи, посмотри.
Молча кивнув, девочка медленно двинулась по дорожке, настороженная, как разведчик на боевом задании.
— Простите, а что… — начала было Инга, но Динара Тагировна приложила палец к губам.
— Тс-с-с-с!
Инга послушно замолчала. Через пару минут раздался дробный топоток. Алина вернулась почти бегом, вспотевшая и запыхавшаяся.
— Он там! В беседке сидит! Он там!
— Вот неудача… — вздохнув, Динара Тагировна протянула Алине свою сумочку, присела и потянула к себе собаку. — Иди сюда, Маркизочка, вот так, иди сюда.
Собачка, невнятно хрюкнув, растопырила короткие лапы, морда у нее сделалась тоскливая и обреченная, как у Достоевского со школьных портретов. Подхватив собаку на руки, Динара Тагировна с усилием выпрямилась и замерла, хватая ртом воздух. — Ох, какая же ты тяжелая, Маркизочка. Как же ты хорошо кушаешь.
— Простите, но что происходит? — не выдержала Инга. Динара Тагировна только глотнула воздух, беспомощно моргая черными персидскими очами.
— Это все дядя Валера, —
— И что?
— Он будет ругаться. Если собака по двору идет, дядя Валера всегда кричит, а Пуфеля на прошлой неделе палкой ударил. Бабушка Галя три раза потом Пуфеля в собачью больницу водила.
— О… Вот как, — растерялась Инга. — А жаловаться вы пробовали? Заявление в полицию написать?
— Да какое заявление… У Валеры сват — начальник ГОВД. Тут хоть жалуйся, хоть не жалуйся… — Динара Тагировна глубоко вздохнула, сурово нахмурила брови и двинулась к дому, как «Титаник» на айсберг. Инга и Алина следовали в фарватере, нервно сжимая в руках сумочки. На подступах к беседке Динара Тагировна ускорилась, шумно и прерывисто дыша, подошвы ее плоских туфель звонко шлепали по асфальту. Но миновать засаду не удалось.
— Опять собаки! — трубно возопил дядя Валера, вываливаясь во двор. Огромный, рыхлый и складчатый, он походил на гору непропеченного теста. Солнечные блики мерцали на лысой и гладкой, как страусиное яйцо, голове. — Опять собаки! Это же двор! Общественная территория! Здесь не должно быть собак!
— Сволочей здесь быть не должно, — прошипела под нос Динара Тагировна, еще ускоряя шаг, но дядя Валера не отставал. Громко топоча, он несся наперерез, возмущенно восклицая и потрясая пудовыми кулаками. Около подъезда траектории все-таки пересеклись, и дядя Валера навис над Динарой Тагировной, как Моби Дик над утлой лодчонкой.
— Сколько можно загаживать двор! Все в собачьем дерьме, ступить негде! Дети в песочнице играются и какашки выкапывают!
— В песок ходят кошки! — пискнула Динара Тагировна, прижимая к груди обомлелую от избытка эмоций Маркизочку.
— Я сам знаю, кто куда ходит! И нечего тут ходить! — прогремел дядя Валера, начисто игнорируя логическую связь между репликами. — Вы опять гуляете с собакой без намордника!
— Я держу Маркизочку на руках!
— Это сейчас держите! А потом она кого-нибудь цапнет! Вот, посмотрите! — дядя Валера резко выбросил руку вперед, и Маркизочка в последний момент отдернула морду. В глазах у нее плескалась паника. — В соседнем дворе питбуль весной ребенка укусил! Если милиция не хочет наводить порядок в городе, то я его сам наведу!
— Вот и наведите! — воинственно встопорщилась Динара Тагировна. Губы у нее прыгали, в глазах блестели слезы, но Маркизочка на руках и Алиночка за спиной требовали защиты. — Наводите порядок! Всю беседку бычками и банками пивными засыпали! Возьмите мусорный мешок и приберитесь! Здесь дети гуляют!
— Нормальные дети гуляют в песочнице! А там — собачье дерьмо! Поразводили шавок! Я не позволю!
— Да что вы себе позволяете!
Скандал стремительно летел вперед, набирая убойную массу, как прущая с гор лавина. Валера орал, Динара Тагировна отбивалась, и сзади уже начинала всхлипывать Алина. Когда по впалым щекам поползли первые безмолвные слезы, Инга не выдержала. Достав телефон, она включила камеру и сунула в лицо дяде Валере.