Шесть сторон света
Шрифт:
– И что дальше? – Резко оборвал меня хранитель. – Куда ты пойдешь по этому ходу? В самые охраняемые покои этого замка? Вроде как, мы хотели отсюда выбраться, а не загнать себя в ловушку. Это раз. Как ты собираешься открывать секретный ход, если по логике, он должен открываться с другой стороны? Это два. Вероятность того, что такой ход ведёт в нашу камеру, крайне мала, она выглядит слишком грязной и запущенной, а значит, ей пользуются, и держат не для того, чтобы в случае внезапной ситуации можно было бы спокойно пройти здесь. Это три. И последнее – я не видел ещё ни одного замка, в котором бы существовал такой путь к отступлению.
Закончив
– Но ведь во многих книгах написано, что в замках есть потайной выход.
– Эйнджел, не стоит верить всему, что написано в книгах. Их часто пишут люди, которые и в замке то ни разу не были, такие люди ничего не смыслят в архитектуре, вот и пишут отсебятину, чтобы приукрасить свой рассказ.
– А ты сам-то был в замке когда-нибудь? – Спросил я, присаживаясь рядом с хранителем.
Он возмущенно посмотрел на меня, будто ему мой вопрос показался издёвкой.
– Конечно, я же был королём! Или, по-твоему, правитель страны должен жить в хлеву?
Ах да, совсем забыл, он же вчера мне поведал свою печальную историю. Вспоминая её сейчас, мне как-то мало верится в её правдивость – Фелмор совсем не похож на представителя монархии. Хотя, это объясняет, почему он ходит в церемониальном доспехе, и почему любит внимание к своей персоне.
У меня начали появляться самые разные вопросы, но я не знал, уместно ли задавать их сейчас, когда мы в таком положении? С другой стороны, а что ещё нам делать? Наконец, решившись, я спросил у него:
– Ты говорил, что тебя сделал хранителем текущий Создатель, значит, ты видел его вживую? Каким он был?
Хранитель, кажется, не ожидал такого вопроса, поэтому немного подумал, прежде чем ответить:
– Не могу сказать, что лично был с ним знаком, но я очень много слышал о нём и, казалось, знал с самого рождения. Как бы мне не хотелось, но я не могу ничего рассказать тебе о нем.
– Почему? – Спросил я, осторожно.
– Мне, как хранителю, запрещено рассказывать про него своему избраннику. Опять спросишь «почему»? Не знаю, просто нельзя и все, такие правила.
По его недовольному тону я понял, что этот вопрос был не совсем удачным, и решил пока воздержаться от дальнейших расспросов.
Время тянется долго, особенно когда проводишь его в напряженной тишине и тебе нечем заняться. Я определял, сколько прошло времени, вслушиваясь в звон колокола над ближайшей церковью. Видимо она была очень близко, раз звон был слышен даже в этом сыром подземелье. Прозвонило шесть раз, а значит уже шесть вечера. В животе урчало, я весь замёрз, а ушибленные после падения места неприятно ныли. Казалось, про нас просто забыли. Неужели даже поесть ничего не дадут? Сейчас я даже завидовал Фелмору: он хранитель, ему не надо есть или спать, и похоже холода он тоже не чувствует. Сидит себе, смотрит куда-то вдаль и о чём-то думает, а я, тем временем, уже места себе не нахожу.
После того, как колокол пробил семь раз, на лестнице, ведущей к камерам, послышались шаги. Кто-то приближался в нашу сторону, и я подошёл к решётке, чтобы посмотреть кто это. К нашей камере подошла какая-то женщина, и попросила меня отойти на пять шагов назад. Она несла факел в одной руке, и поднос с двумя мисками в другой руке, а значит,
Расправившись со своей порцией, я потянулся ко второй, но меня прервал резкий возглас:
– Это для твоего друга, своё ты уже съел!
Меня аж передернуло от внезапности, и я чуть не уронил вторую миску. Посмотрев в ту сторону, откуда доносился голос, я увидел всё ту же женщину, которая принесла нам еду. Странно, я и не заметил, что она всё ещё здесь. Наверно ждёт, чтобы забрать посуду. Я улыбнулся ей, и сказал:
– Он не будет.
– Нет! – Так же резко ответила она. – Если и не будет, то пускай сам скажет.
Я пожал плечами и громко спросил у своего сокамерника:
– Фелмор, ты есть будешь?
– Я не голоден. Доедай. – Ответил он, даже не глянув в мою сторону.
Я ещё раз улыбнулся той девушке (по голосу я понял, что она ещё совсем молодая) и приступил к поглощению второй порции совершенно несъедобной массы.
Закончив, я протянул сквозь прутья решётки обе тарелки и сказал:
– Спасибо большое, вы спасли меня от голодной смерти.
– Это вам спасибо. – Ответила девушка, поднимая тарелки.
– За что? – Поинтересовался я, вставая на ноги.
– Вчера, в таверне, вы спасли меня от нашего непутевого господина и его шайки. Если бы не вы…
Я быстренько прокрутил в голове события вчерашнего вечера, среди которых действительно была драка в таверне, только вот спасённую девушку я совсем не запомнил. Сейчас, когда она стояла достаточно близко, освещенная факелом, который она принесла с собой, я всё-таки смог её рассмотреть: довольно высокого роста, чуть ниже меня, с рыжими кудрями, пухлыми губками и довольно большими глазами. Сложена она была довольно крепко, и имела очень приятные формы, что вполне объясняло, почему вчера в таверне выбор пал на неё. Да, она была очень привлекательная, пускай и практически полностью подходила под описание «типичной ведьмы», но это только добавляло ей притягательности. Стараясь смотреть ей в глаза, а не на другие её места, я спросил её имя, на что она ответила:
– Меня зовут Иветта… Иви, если быть точнее. Я служанка здесь, в замке Импониум.
– А меня зовут Эйнджел, – Ответил я. – А его Фелмор. Мы путешественники.
– Здорово! – Восторженно пискнула Иви. – Не часто в нашем захолустье бывают такие люди. А откуда вы идёте? И куда?
Дальше посыпалась уйма вопросов, на которые я даже не успевал дать ответ. Только я хотел открыть рот, как она задавала следующий вопрос, и так несколько раз. Признаться, голос у неё был не самый приятный: звонкий и высокий, напоминающий птичью трель, только не прекращающуюся. Слушать такое долго было просто невыносимо, особенно когда этот голос отдаётся эхом и превращается в непонятный шум. Фелмор в конце концов не выдержал, подошёл к решётке и, стукнув по ней, приказал ей замолчать. Она на минуту замялась, и даже, вроде как, собиралась уйти, но потом снова подала голос: