Шестая батарея
Шрифт:
Мешковского охватило недоброе предчувствие.
— Когда?
— Завтра.
— Черт побери! — выругался командир взвода. — Сорвались у ребят танцы. Всегда самые паршивые караулы выпадают на долю нашей батареи. И завтрашний вечер пропал, и воскресенье…
— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Казуба и обратился к старшине: — Значит, выставляем караул в том составе, который наметили. Что касается офицеров, то я буду дежурным по училищу, а хорунжий Брыла — начальником караула.
— Кроме
— Так, — задумался Казуба. — Пусть это возьмут на себя Романов и Виноградов.
Мешковский напряженно слушал. Задействует ли его Казуба?
— И еще караул в тюрьме, — напомнил старшина. Казуба заколебался. Многозначительно поглядел на Мешковского.
— Может, ты возьмешь его, а?
— Я только что договорился… — волнуясь, проговорил командир взвода.
— Ничем не могу помочь…
Вмешался Зубиньский.
— Подпоручник Чарковский свободен… Он смог бы… — добавил он.
Казуба, склонившись над столом, молчал. Старшина подмигнул Мешковскому:
— Вы уже были в карауле в тюрьме. А подпоручник Чарковский и тогда не привлекался, и сейчас…
Мешковский выжидающе посмотрел на Казубу. Командир батареи все еще колебался. Наконец решил:
— Ладно. Пусть тюрьму возьмет на себя подпоручник Чарковский.
«Все же старшина хороший малый, — подумал Мешковский. — Помог найти выход из затруднительного положения. А мне почему-то казалось, что он относится ко мне с антипатией…»
Брыла не был в восторге от распределения караулов.
— Чарковского не следовало ставить на тюрьму…
— Так получилось, — объяснил Казуба. — Во-первых, Мешковский уже был там в карауле, во-вторых, у него завтра свидание с девушкой.
— Это еще не повод…
— Конечно, — согласился Казуба. — Но, видишь ли, старшина обратил внимание, что Чарковский прошлый раз был свободен от караульной службы. Поэтому я не мог не назначить его: пойдут разговоры, что для него создаются какие-то особые условия.
— Что теперь-то говорить об этом! А кто разводящий?
— Добжицкий.
— Ну, это меняет дело. На него можно положиться.
VII
В подъезде Смельчак стряхивает снег с шинели и шапки, затем не спеша поднимается на третий этаж.
Дверь ему открывает Беата и молча впускает в прихожую.
— Ты одна? — спрашивает майор.
— Да.
Смельчак, не дожидаясь приглашения, раздевается.
— Шинель и шапку убери с глаз долой… Пусть здесь не висят, — распоряжается он.
Хозяйка, забрав вещи, исчезает в чулане. Смельчак проходит в гостиную.
Когда Беата возвращается, гость уже сидит на диване. Услышав шаги, поднимает глаза.
— Придет? — спрашивает он.
— Должен быть минут через пятнадцать…
Женщина стоит посредине комнаты, освещенная мягким светом лампы под абажуром. Смельчак молча смотрит на нее. От этого взгляда голос Беаты звучит неестественно.
— Ну и как? Ты доволен мной?
Майор встает и подходит к ней. Они почти одного роста. Смотрит ей прямо в глаза.
— Ловко у тебя все вышло…
— Правда? — В ее голосе слышны радостные нотки.
— Когда он придет, оставь нас одних. И не забудь про патефон, поставь на полную громкость…
— А это зачем?
Он делает вид, что не расслышал вопроса, и обнимает Беату за талию. Женщина выскальзывает из его объятий. Но Смельчак не уступает.
— Ну! Будь паинькой… Я принес кое-что для тебя. Красивая вещица? — В его руке поблескивает какой-то небольшой предмет.
Лицо Беаты проясняется. Смельчак возвращается на прежнее место и небрежно бросает на столик браслет.
— Это тебе за работу… И чтобы была со мной поласковее…
Беата жадно рассматривает поблескивающее красными, словно капли крови, камнями украшение. Но слова, которые она слышит в следующий момент, поражают ее:
— Если вдруг с ним возникнут какие-то осложнения, придется… Ну, ты понимаешь… Тогда получишь от меня еще кое-что…
— Не собираешься ли ты…
Тот пожимает плечами. Беата, уже не владея собой, чуть ли не кричит:
— Только не здесь, не у меня!
Смельчак брезгливо морщится:
— Не будь истеричкой. Может, обойдемся и без этого. Думаю, что мы договоримся.
Беседу прерывает звонок. Беата бежит к двери. Открывает. Из коридора доносится визгливый голос Чарковского:
— Это что еще за рандеву? Снова воспылала ко мне любовью?
Чарковский входит в гостиную, но, увидев Смельчака, застывает на месте.
— Это ты? Что за сюрприз?..
— Да, я приказал вызвать тебя, — холодно объясняет Смельчак. — Присаживайся, потолкуем…
— Если ты опять за свое…
Смельчак не дает ему договорить. Смотрит на побледневшую Беату.
— Оставь нас одних…
Чарковский садится в глубокое кресло и лениво рассматривает свои ногти.
— Не трать время попусту…
— Слушай, Чарковский, — перебивает его Смельчак, — давай-ка раз и навсегда покончим с игрой в кошки-мышки. Ты нам сейчас очень нужен.
— Но я не желаю иметь с вами ничего общего, — протестует Дада. На его лице появляется выражение бессилия, страха и гнева.