Шестая печать
Шрифт:
– Дитя мое и как ты воспринял эти рассуждения?
– Я не знаю, святой отец, но мне кажется, что церковь не может ошибаться.
– Что ж ты прав сын мой. Церковь не ошибается, я прощаю тебе грех сомненья. Но все же наложу епитимью вознести молитву. И помни, сын мой, дьявол растит неверие из любого самого маленького зернышка, а здесь на этой благодатной почве, где бог создал почти райские условия, он особенно усерден. Истинная вера, только она может существовать на свете, все остальные не заслуживают права на существование. Сомневающихся быть не может. Любое сомнение есть акт ереси. А ересь нужно искоренять огнем и мечом. Пусть мы сегодня останемся в меньшинстве, но на чистом поле
Этот день был не хуже и не лучше других. Вот только сегодня ему не хотелось выигрывать состязания.
Еретик еле волочил ноги, поднимая небольшие облачка пыли на каждом шагу. Монахи, зная, что он не предпримет попытки бежать шли не слишком близко к нему и все же бросать камни не хотелось. Хотя он и самому себе не мог объяснить почему.
– Игнатий, а ты сегодня не бросаешь камни, потому что этот тип когда-то был твоим учителем. Так за это надо не просто в него бросать камни, а вообще его камнями забить, – и все окружающие засмеялись шутке.
– Да нет, вы посмотрите. Он еле тащится и монахи вон где. Никакого интереса. Пусть малыши тренируются, – и он гордо отвернувшись, пошел в сторону площади, где все уже было готово для костра.
Лойола никогда не забыл об этом дне. Нет, учитель никому не бросал проклятий стоя у столба. Он вообще не говорил, только изредка стонал.
Он не чувствовал вины за совершенное деяние. И позднее, возвращаясь в мыслях к тем дням, вновь и вновь приходил к заключению. Что можно быть либо за либо против третьего не дано. Против, все кто не за мягкость по отношению к противнику уже половина поражение.
Ему казалось, что он нашел идеальное устройство общества, когда он поступил в армию. Исполнение приказов без рассуждений, порядок все это оставалось только перенести в обычную жизнь, но неспособность правителей править сильной рукой.
Прообразом ему служили рассказы учителя о Великой Римской Империи, построенной на военной дисциплине.
Новых заказов на переводы не было. И я изо всех сил старался найти себе хоть какое нибудь занятие, уже сама мысль о том, что во время предстоящего ожидания мне придется бездельничать повергала меня в состояние глубокой тоски. И по некоторому размышлению я решил продуктивно навести порядок. Собрав скопившиеся книги, я отнес их в библиотеку, но на пути домой меня застиг все усиливающийся дождь. Спасаясь от него я спрятался в нише костела Святого Вольфганга, около которого оказался в этот момент. Когда-то очень давно, несколько столетий назад, в стене костела кого-то погребли и закрыли погребение большой мраморной доской с надписью. Именно она привлекла мое внимание тем, что какой то турист, очевидно для большей выразительности фотографии, обвел все буквы ее надписи мелом.
И я прячась ву нише умудрился им перемазаться столь основательно, что это было видно и мне самому. Розовый мрамор плиты, даже прикрытый от прямых солнечных лучей, не попадавших в нишу в течение всего дня и от осадков, все же постарел за прошедшее после ее установки время, и теперь тут и там плита казалась как бы склеенной из небольших каменных камешков, не очень умелым ремесленником.
Начав рассматривать надпись, я тоже заинтересовался, очевидно сказывался настрой на решение исторических шарад, а именно такой мне, как и неизвестному фотографу показалась надпись. Состояла она из длинного перечня имен, она завершаясь датой написанной римскими цифрами. Именно дата, написанная римскими цифрами, но
Вместо того чтобы идти домой вновь забежал в библиотеку и, взял книги по криптологии, и, как мне показалось в тот момент вполне разумным, по нумерологии.
Заставлял меня искать себе все новые занятия, скорее всего страх остаться наедине со своими мыслями. И в поисках клада, и теперь в решении древней шарады, я просто-напросто искал возможность хоть чем-то занять свои мозги. Иначе мысли о Кьяре погружали меня в состояние черной тоски. Начитавшись криптологических исследований и так ничего и не поняв в теориях, приведенных в книге, я все же решил для начала проанализировать надпись и творчески перенеся ее на предварительно вычерченную, сетку пронумеровал все буквы. Решив заняться расшифровкой надписи я первым делом, как об этом пишут все писатели в в своих замечательных книгах, решил старательно пересчитать все буквы и знаки.
Надпись состояла из шести строк причем в первой строке помещалось девятнадцать букв, во второй – двадцать, в третьей девятнадцать, в четвертой двадцать одна, в пятой семнадцать, а в шестой восемнадцать. Кроме того в строках было еще тринадцать разбивочных значков – три в первой строке, один во второй и по три в четвертой, пятой и шестой.
Я насчитал двадцать три буквы и один значок, по моему мнению передающий буквосочетание OMI. Такое предположение я сделал исходя из традиционного использования при записи даты выражения ANNO DOMINI.
Так как от этого смысла не прибавилось я решил пересчитать отдельно гласные и согласные буквы. Гласных я насчитал сорок шесть. Не знаю как кому, а мне от этого понятней не стало.
Я пробовал читать буквы по вертикальным столбцам, но строки не выстраивались. Не удалась и моя попытка переставлять буквы исходя из их алфавитного порядка.
Я пробовал менять буквы, опираясь на их местоположение внутри надписи, предположил, что это обратный порядок букв, то есть извел неимоверное количество бумаги и времени.
Бессмыслица громоздилась на бессмыслицу, я уже сидел заваленный листами с какими то сложными расчетами, в которых и сам уже перестал что либо понимать. Вокруг меня громоздились цифры. Их было такое количество, что я невольно почувствовал себя не то математиком, не то нумерологом.
С математикой все было понятно, как никак я очень долго ее изучал, и все эти цифры к ней не имели ни какого отношения, а вот нумерология, о существовании которой я узнал не так уж давно и до ознакомления с которой у меня ни когда не доходили руки, показалась мне весьма и весьма кстати.
Решив восполнить этот пробел в своем образовании я решил погрузиться в изучение основ нумерологии.
Цифра один, записывается различными способами. Это (-) – горизонтальная линия, или (|) – вертикальная черточка, а в некоторых случаях и точка (.). Единичка – простое число, что означает, что делится сама на себя и единицу, а остальные числа – еще и на другие числа. На основании этого некоторые математики утверждали, что единица – не число, а фундамент и начало всех чисел. Обозначает вещи в своей исключительности. В Индии получила название «Месяц», так как на небе сам, а в астрологии была закреплена за Солнцем. По старо индийски назывался «эка», по-гречески «хейс», на латинском называется «унус», в старославянском «един».