Шестьдесят рассказов
Шрифт:
– Ну, как там борьба, Жак?
– А что, вполне прилично. После Райской
[25] Декларации к нам присоединились сотни новых сторонников.
Эльза перегибается через Чарльза и спрашивает Району,
– Ты поливаешь цветы?
Солнечные танцоры лупят пшеничными снопами по земле.
– Это чтобы заставить солнце сиять или как?
– спрашивает Рамона.
– О, я думаю, это просто, чтобы… ну, почтить солнце. Я не думаю, чтобы танец принуждал его к чему-то.
Эльза
– Это противозаконно!
– Да сядь ты, Эльза.
Эльза забеременела.
7
– Этот юноша, этот мужчина, хотя ему нет еще идевятнадцати…
Большая свадебная сцена.
Чарльз измеряет церковь.
Эльзу и Жака бомбардируют цветами.
Отцы и матери приезжают на поездах городской железной дороги.
Священник воздевает руки к небу.
Эвакуация ризницы: телефонный звонок о заложенной бомбе.
Черные лимузины с ленточками на антеннах.
Люди на балконах не то подают какие-то знаки, не то аплодируют.
Огни светофоров.
Куски синего торта.
Шампанское.
8
– И все-таки, Рамона, я довольна, что мы приехали в этот город. Несмотря ни на что.
– Да, Эльза, с тобой все прекрасно. Теперь ты миссис Жак Топ. И у тебя скоро будет маленький.
– Не так уж скоро. Еще месяцев восемь. Только я жалею об одной вещи. Жутко не хочется бросать юридический факультет.
– Не жалей. Понимающие граждане нужны правоохранительным органам ничуть не меньше, чем юристы. Так что твоя учеба не пропадет даром.
– Спасибо за участие. Ну что ж, пока.
Эльза, Жак и Чарльз направляются в спальню. Рамо- на остается в гостиной читать газеты.
– Поставлю-ка я кофе, все равно ведь делать нечего,- говорит она себе,- Тьфу ты!
9
По городу снуют хохочущие аристократы.
Эльза, Жак, Рамона и Чарльз едут на ипподром, удобно скомбинированный с художественной галереей. Рамона берет «Хейнекен», остальные - тоже. Все столики заняты хохочущими аристократами. Хохочущих аристократов становится все больше и больше. Они подъезжают в каретах, запряженных одномастными, пританцовывающими парами. Среди них есть и такие, кто прибыл из Фла- шинга и Сан Паулу. Обсуждено управление консолидированными задолженностями, обсуждено поведение королевы. Все лошади прекрасно бегут, все картины прекрасно уходят. Хохочущие аристократы посасывают золотые набалдашники своих тросточек.
Жак демонстрирует диплом Нью-Йоркского Театра, в двенадцатилетнем возрасте он корпел над классиками.
– Я помню роскошный мусор, остававшийся под сидениями, - говорит он,- и я помню, что тогда я ненавидел их не меньше, чем сейчас - их, хохочущих аристократов.
Аристократы слышаг Жака. Они все до единого яростно вскидывают свои трости. Сотня тростей трепещет в лучах солнца,
Чарль потерял кливлендскую работу, его уволили за восьмимесячный прогул.
– Я тоже являюсь составным элементом аристократической системы,- говорит Чарльз.- Я совсем не хочу сказать, что я - один из хохочущих аристократов. Я - их порождение. Они держат меня под игом.
Хохочущие аристократы, придумавшие принцип «издержки плюс фиксированная прибыль».
Хохочущие аристократы, придумавшие риэлтера…
Хохочущие аристократы, придумавшие кухонную мебель из пластика…
Хохочущие аристократы, аккуратно протирающие ее влажной тряпкой…
Чарльз налил себе новый стакан ослепительно-зеленого «Хейнекена»
[26] .
– За борьбу!
10
Пришли пуэрториканские маляры красить квартиру, они делают это раз в три года.
Маляры, Эммануэл и Кертис, затащили свои ведра, валики, стремянки, а также большие полиэтиленины, чтобы прикрывать пол и мебель, по лестнице в квартиру.
– В какой оттенок белого хотели бы вы покрасить эту квартиру?
Короткое совещание.
– А что, если просто белый?
– Ну и прекрасно,- говорит Эммануэл.- У вас, я гляжу,потрясный телевизор «Моторола», просто заглядение. Не могли бы вы, рог favor,переключить его на сорок седьмой канал? Там сейчас как раз фильм, который нам хочется посмотреть. Мы можем красить и одновременно смотреть.
– А какой это фильм?
– «Victimas de Pecado
[27] »с Педро Варгасом и Нинон Севилья.
Эльза беседует со своим мужем Жаком.
– Рамона меня напугала.
– Как?
– Она говорит, что нельзя спать с одним и тем же человеком больше четырехсот раз, потом все превращается в рутину и скуку.
– Откуда она знает?
– Прочитала в какой-то книжке.
– Ну что ж,- говорит Жак,- мы делаем то, что нам хочется делать, всего лишь одиннадцать процентов своего времени. Своей жизни.
– Одиннадцать процентов!
В Энгровских садах великий певец Мунбелли пел песню протеста.
11
Верцингеторикс, вождь пожарников, поднял трубку своего красного телефона.
– Алло, это Рамона?
– Нет, это Эльза. Рамоны нет дома.
– Вы можете передать ей, что звонил вождь всех пожарников?
Рамона поехала на выходные загород с Верцингето- риксом. Его ферма отстояла от города примерно на восемьдесят миль. На кухне фермерского домика они подверглись нападению летучих мышей. Верцингеторикс никак не мог найти швабру.