Шестьдесят рассказов

Бартелми Доналд

– А еще оно танцует,- напомнила Амелия,- Иногда.

– Да,- сказал я,- это не ускользнуло от моего внимания, только не слишком ли дорого приходится платить за джигу-другую? И ты знаешь, в чем состоит главная особенность эго? Оно ненасытно. Ему всегда, ну всегда чего-то надо. Оно невероятно прожорливо. В мире нет сил, способных набить его огромную, огнедышащую пасть. Мне достаточно сослаться на имена Александра Македонского, Бонапарта, Мессалины и Билли Кида.

– Ты не понимаешь Билли Кида,- проворковала Амелия.

–

В то время как дубль, заместитель, принципиально насыщаем. Насыщаемость заранее заложена в его конструкцию.

– Ты уже делаешь что-нибудь?
– спросила она.- Или все это как всегда?

– Один уже запушен в степи и прерии сознания,- отрапортовал я,- и этот Домье добился вполне ощутимых успехов, можешь мне поверить. У него серьезная должность в крупной организации. Он регулярно присылает мне донесения.

– А что он за парень?

– Прекрасный парень, на которого можно положиться,- сказал я,- и он трезво оценивает свои возможности. Никогда не выходит за рамки. Его желания сведены до минимума. Столько, сколько надо для нормального функционирования, и ни граммом больше. Он пользуется всеобщей любовью и уважением.

– Чушь,- сказала Амелия,- Чушь и плешь.

– Ты тоже захочешь себе такого,- сказал я,- когда увидишь, на что они похожи.

– Никто из нас не понимал Билли Кида,- сказала она при прощании.

Длинная фраза,

в которой

прямо у вас на глазах

творится

чудо дублирования

Недремлющим глазом своего разума, который открыт во все времена, включая сюда даже часы сна и сновидений, а к тому же голубоват - в тон покрывала на гостиничных кроватях, а к тому же во все времена имеет в уголках своих тонкие кровавые прожилки и во все времена закупорен весьма приличного качества моноклем, каковой прикреплен посредством длинных тонких черных струящихся лент к шее его разума, так вот, этим, весьма небесполезным, глазом Домье обозрел ситуацию.

Мистер Беллоуз, мистер Хокинс, трэфик, сосиски с чили

Двое мужчин в костюмах для верховой езды стояли посреди равнины, их отношение друг к другу явно указывало на близкое знакомство или сотрудничество. На переднем плане равнины выделялся большой, желтый, продолговатый соляной лизунец, приобретший, благодаря многолетним стараниям овец и прочих солелюбивых животных, причудливые очертания. Две лошади, располагавшиеся в левом верхнем углу ситуации, ни на мгновение не спускали с мужчин своих

пугливых лошадиных глаз.

Мистер Беллоуз обратился к своей лошади:

– Стой спокойно, лошадь.

Мистер Хокинс сидел на соляном лизунце и набивал короткую латунную, восточного вида, трубку.

– Как там у них, тихо?

– Тихо, как в могиле,- сказал мистер Беллоуз.- Не знаю только, чем мы будем поддерживать тишину, когда кончится трава.

– До этого еще далеко.

– А Домье?

– Впереди, разведывает дорогу,- сказал мистер Хокинс.

– У него бесспорно есть серьезные проблемы.

– Им же самим и созданные, как мне кажется.

Мистер Хокинс глубоко затянулся своей трубчонкой.

– Стадо,- сказал он.

– И королева.

– И ожерелье.

– И кардинал.

– Старая история,- констатировал мистер Хокинс.- Одно слово королевы - и он мчится куда-то, сломя голову мечется по всей стране. А бизнес стоит.

– Да, бизнес нуждается в неусыпном внимании,- сказал мистер Беллоуз.- Некоторые люди просто неспособны усвоить эту прописную истину.

– И ведь он - третье поколение, Трэфиком занимались и дед его, и отец,- добавил мистер Хокинс. Секунду спустя он заметил: - Недавно здесь были очень симпатичные синенькие цветочки. Вы, наверное, и не заметили.

– Я заметил,- сказал мистер Беллоуз.- Я даже нарвал букет.

– Как интересно. И где же они сейчас?

– Я отдал их кое-кому,- сказал мистер Беллоуз.

– Кое-кому. Какому кое-кому?

Молчание вместо ответа.

– Полагаю, вам знаком Устав,- сказал мистер Хо- кинс.

– А я полагаю, что в Уставе ни словом не затрагивается дарение васильков,- парировал мистер Беллоуз.

– Так значит, это были васильки? Прелестно. Весьма прелестно.

– Ни васильки, ни цветы как таковые ни разу не упомянуты в Уставе.

– Мы обещали доставить эту вот, значит, партию…

– А что такого я сделал партии?

– Мы обещали доставить это вот, значит, стадо аи- pairдевушек на железнодорожную станцию в полной сохранности, как физической, так и духовной,- поправился мистер Хокинс.- А дарение васильков представляет собой вмешательство в духовную жизнь девушки, на этот счет не может быть двух мнений.

– Она была совсем как в воду опущенная.

– Не ваше дело. Не ваше дело.

Мистер Беллоуз решил сменить тему.

– Как вы думаете, вернется Домье к жратве?

– А какая сегодня жратва?

– Сосиски с чили.

– Вернется. Домье любит сосиски с чили.

Резюме сюжета оно же фабула

Игнатий Лойола XVIII, вожак конной шайки фанатичных иезуитов, поклялся захватить стадо и освободить девушек из так называемых тенет Трэфика, организации, видными и опытными сотрудниками которой являются