Шестиглавый Айдахар
Шрифт:
– О великий хан, я не знал раньше, что есть на свете сила, которая стоит выше тебя…
Чингиз-хан, уязвленный словами советника, снял с головы борик, положил его на трон и низко склонился перед ним.
– Выше меня только моя шапка, – сказал он высокомерно.
– Нет, – возразил Шиги Хутуг, – выше тебя вино.
Может быть, этот разговор, а быть может, и дальнейшие события вдруг изменили образ жизни Чингиз-хана. Он стал воздержан к вину и жестоко карал тех, кто поступал иначе.
После победы Угедэя и Джагатая над хорезмшахом Мухаммедом их войско едва не погибло. Захватив столицу Хорезма и отыскав дворцовые винные подвалы, монгольские воины ударились в пьянство. Сыновья Чингиз-хана, их нойоны,
Узнав об этом, Чингиз-хан впал в ярость. Он отправил в Хорезм специальный отряд, который с помощью китайского порошка, состоящего из измельченной серы и хлопка [20] , взорвал винные подвалы шаха.
Так было спасено монгольское войско.
Историки утверждают, что Чингиз-хан разгневался на своих сыновей за то, что они присвоили себе всю добычу. Но дело, видимо, не только в этом. Потрясателя вселенной напугало то, что дети его, предавшись пьянству, не смогли догнать и полностью уничтожить разгромленное войско хорезмшаха. Именно после этого события он велел записать свои слова:
20
Китайский порох.
«Пьяный человек глух и слеп, в нем нет ума и понятия. Его знания и талант ничего не стоят. Он ничего не добьется, кроме позора. Правитель, склонный к пьянству, не способен на великие деяния. Предводитель войска, отуманенный вином, не может вести воинов. Пьяный нойон не поймет, куда послал стрелу и попал ли в цель.
Если невозможно не пить, то самое большое надо ублажать себя три раза в месяц. Хорошо пить один раз. Еще лучше не пить совсем. Но трудно встретить непьющих…»
Потомки Потрясателя вселенной старались по мере сил выпонять его наказ, но не запрещали пить народам завоеванных и зависимых государств. Наоборот, чтобы ослабить их ум и чувства, всячески поощряли употребление вина.
Во времена хана Гуюка был такой эпизод. Хан спросил имама Нуриддина Хорезми:
– Вино помогает отдохнуть уставшему, уменьшает горе несчастного, поднимает настроение и дух. Оно готовится из чистых зерен проса и пшеницы, сладких виноградных ягод. И если пророк Мухаммед действительно любит людей и думает о том, чтобы они были счастливыми, то почему он запрещает пить своим последователям?
И Нуриддин Хорезми ответил:
– Давным-давно один из последователей пророка-сахиба, устав от долгого пути, решил остановиться на отдых у одинокой женщины. Молодая вдова не пустила его в дом. Она сказала: «Если хочешь заночевать у меня, то выполни одно из трех условий. Или переспи со мной, или убей моего пятилетнего сына, или выпей чашу виноградного вина».
Последователь пророка подумал: «Пересплю с женщиной – впаду в грех, убью безвинного ребенка – совершу преступление. Выпью-ка чашу вина, и будет мне от этого услада в жизни и радость».
Он пообещал женщине выполнить последнее ее условие. Женщина пустила его в дом. Но когда последователь пророка выпил вино и опьянел, он залез в постель женщины и убил ее ребенка. Что не сделает пьяный?
С той поры Мухаммед, любя людей, запретил мусульманам пить вино.
Вот так это было.
Утром следующего дня в Орде начались переговоры с орусутскими послами. Учитывая тяжелое положение Новгородского княжества, хан Сартак согласился в течение двух лет не брать с орусутов шулен [21] , яман [22]
О том, окажет ли Золотая Орда помощь князю, если немцы пойдут на Новгород, Сартак ничего определенного не сказал.
21
Шулен – подать с поголовья скота.
22
Яман – подать с воды, которая взималась согласно количеству людей и скота.
23
Ундан – подать на содержание ямщиков.
На то были свои причины. Неодобрительно смотрели на его отношения с орусутами старейшины Чингизова рода. Приходилось остерегаться и Ногая, и Саука, и Бахадура, и Менгу, и Темира. Те считали, что Орда не должна оказывать помощь тем, кто еще вчера был ее врагом.
С окончательным решением о помощи орусутам можно было не спешить. Если же немецкие рыцари двинутся на Новгород, тогда проще будет убедить несогласных в необходимости объединения с орусутскими князьями. Покорив новгородцев, немцы могут оказаться лицом к лицу с Золотой Ордой, а враг это сильный и его интересы, без всякого сомнения, столкнутся с интересами монголов. Этот довод хан Сартак решил приберечь на будущее, на случай борьбы со своими противниками.
Ему приходилось думать о завтрашнем дне Орды. Ханство по-прежнему казалось сильным и крепким, но уже отошли от него Кавказ и Азербайджан, и правил этими землями другой отпрыск Чингиз-хана – Кулагу. Сартак знал – много есть желающих прибрать к рукам Крым и Хорасан. Что будет, как сложатся дела через пять, десять, двадцать лет? Золотая Орда не должна отказываться от союза с орусутскими северными княжествами. Может случиться так, что для борьбы с внутренними врагами потребуется их помощь.
На переговорах с орусутами Сартак заметил, что не только Саук и Бахадур против его союза с Новгородом. Не по душе это и Святославу, но старый воин делал все, чтобы не выдать себя. Его нетрудно было понять. Мог ли человек, видевший, какое страшное разорение принесли монголы его земле, искать с ними союза? Только великая нужда толкала орусутов на это – у границ стояли немецкие рыцари и выбирать приходилось из двух зол.
От верных людей хан Сартак знал, что в Новгороде Святослав пользуется большим уважением у простого люда и имеет влияние на князя Александра.
Сартака это тревожило.
Великий Чингиз-хан учил: «Если у тебя есть подозрение, что завтра твой враг станет другом, а друг – врагом, то откажись от них, пока друг является другом, а враг – врагом».
Мудрая мысль. Но прадед был единым правителем всех покоренных земель, и ему не приходилось бояться близких, которые сегодня готовы в любой момент перерезать горло или насыпать в чашу яда.
После переговоров в честь отъезжающих послов был устроен пир. В комнатах дворца поставили низкие круговые столы, уставили их всем тем, чем могла похвалиться Золотая Орда. На деревянных блюдах дымились горы мяса, пенились в ковшах кумыс и торосун – монгольское вино, в серебряных чашах подали вино и рашию.
На почетном месте, по правую руку от хана, сидел его главный советник Саук, слева – боярин Данил.
По традиции, установленной еще Чингиз-ханом, дворцовый бакаул приблизился к Сартаку и попробовал кусочек мяса с поданного тому блюда, затем отпил из его чаши глоток вина. Хан должен был быть уверен, что его еда и питье не отравлены.