«Шестисотая» улика

Жуков Вячеслав Владимирович

– Гражданин следователь? – произнес Рыбы с улыбкой.

И Бабенко глядя, как он улыбается, подметил еще одну особенность, что, раскрывая в улыбке рот, старый вор немного смахивает на тупоголового медлительного сома.

– Узнал? – шутливо спросил Бабенко, и, видя, что Рыба не собирается его впускать, проговорил уверенным тоном: – Поговорить срочно нужно.

Кажется, улыбка на лице вора сделалась еще шире. Теперь лицо уже напоминало морду лягушки. Бабенко даже стало противно в него глядеть.

– О чем,

гражданин следователь? Мы вроде обо всем уже поговорили в вашем кабинете, когда вы меня вызывали в прошлый раз, – припомнил старик. – Да и не веду я разговоров с вашим братом без своего адвоката. – Судя по всему, старик заупрямился и не собирался впускать Бабенко, что никак не входило в планы следователя, ибо разговор должен состояться сейчас, в его квартире и что не мало важно, с глазу на глаз.

– Ну допустим, поговорили мы не обо всем, – поправил важняк вора и добавил веско: – Да и разговор у меня такой, что его вести лучше без адвоката, – посмотрел он в большие, цвета речной тины, глаза старика. – Я могу сделать так, что твоя фамилия пропадет из материалов уголовного дела. Но за это ты мне должен будешь заплатить. Понимаешь меня? – предложил Бабенко, проговорив это тихо.

Вор соображал недолго. Скинул цепочку, раскрыв широко дверь.

– Тогда, это меняет дело, – сказал он.

Бабенко вошел. Первым делом нужно было убедиться, что в квартире кроме старика никого нет. И в этом следователь скоро убедился. Для верности сам обшарил каждый темный уголок квартиры. Не прячется ли там кто.

– Гражданин следователь, что такое? Это уже похоже на обыск, – попытался старый вор воспрепятствовать таким действиям, но Бабенко, схватив его за горло, придавил так, что тот чуть не задохнулся.

– Тихо. Не надо шуметь. Я же тебе сказал, что нам надо поговорить.

– Ну так говори, – потребовал Рыба. – А душить-то зачем.

Бабенко понимающе кивнул.

– Действительно, зачем, когда есть другие методы для подобных разговоров, – сказал он и, схватив со стола кухонный нож, ударил им по левой руке старика и отсек мизинец по самый ноготь. На мизинце у него был надет дорогой перстень, который теперь смотрелся как-то неестественно, даже жутковато на обрубке пальце, из которого хлыстала кровь.

Старик вскрикнул, оторопело, уставившись на следователя, который вел себя, как ни в чем не бывало.

– Ты что, с ума сошел? Это ты называешь, разговором?

– Да, это только начало разговора, – предупредил его Бабенко. – Дальше будет хуже.

Рыба схватил висевшее на спинке стула полотенце, обернул им руку. Его мобильник лежал на столе. Заметив, что вор смотрит на него, Бабенко сказал с улыбкой:

– Даже не пытайся.

Вор поднял на него глаза, взглянул с нескрываемой ненавистью.

– Что тебе надо от меня? Говори? – прозвучало, как требование, затягивать с которым Бабенко не стал.

– Деньги.

Мне известно, что в ближайшие дни ты должен переправить собранных ворами шесть миллионов долларов в Швейцарию. Я хочу, чтобы ты эти деньги передал мне. Взамен на свою жизнь и свободу, – предложил следователь. Но его предложение не нашло у вора ожидаемого отклика. Более того, кажется, он не поверил, воскликнул гневно:

– Ты сдурел, мент? Это же не мои деньги. Знаешь, что бывает за такое? – спросил он, прищурив злые глаза.

– Да. Я знаю. Но разве твоя жизнь не стоит этого? Подумай хорошенько, прежде, чем ответить.

– Я и думать не хочу, – проговорил довольно резко вор.

Бабенко его ответ не понравился.

– Ну как знаешь, – сказал следователь и схватив старика за левую руку, удерживал ее, прижимая к столу и не давая сжать пальцы. Старик попытался правой рукой ударить Бабенко, но тот оказался ловчее, сам ударил вора и с размаху скользнул ножом по пальцам, не перерезав их, а только надрезав.

Рыба закричал.

– Что ты делаешь? Совсем обезумел. – Он посмотрел на Бабенко, и вдруг лицо его расплылось в коварной улыбке. – Ищешь смерти для себя. Ты не представляешь видно, на что покусился, мент поганый.

– Об этом я думать не хочу. Меня сейчас заботит другое. Или ты скажешь, где спрятаны деньги, или я буду резать тебя вот этим ножом по кускам. Решай сам, гнида. Не думаю, что ваша братия достойна этих миллионов больше, чем я. – Проговорив так, Бабенко несколько раз ударил кулаком старого вора в грудь и живот. Увидев, что тот молчит, стал бить еще и еще. Сначала руками. Потом ногами. Бил до тех пор, пока у Рыбы пена не пошла изо рта. Теперь вор, еще совсем недавно внушавший страх и уважение, выглядел беспомощным, едва живым старцем.

– Хватит. Не бей меня, – произнес старик, харкая кровью на ковровую дорожку. – Ладно, начальник, твоя взяла. Я скажу, где лежат деньги.

Бабенко поставил перед Рыбой стул. Помог тому подняться с пола, усадил на стул.

– Я готов тебя выслушать, – весело сказал он вору. – Говори.

– Все равно ты сдохнешь. Я сейчас, а ты чуть позже.

– Можешь, эти прелюдии опустить и перейти к главному, – заметил Бабенко и повторил вопрос: – Итак, где лежат приготовленные к переправке деньги?

– В санатории, – вор назвал место, где находится загородный санаторий. – Но тебе все равно не взять их. Тайник там охраняют наши люди. Они хорошо вооружены.

Бабенко рассмеялся.

– Неужели ты думаешь, что я так глуп соваться туда сам? – весело спросил он у вора, во взгляде которого отчетливо читалось подозрение.

– Тогда, как же ты собираешься взять деньги? – спросил он у следователя, закрыв глаза. Видеть перед собой безумца не хотелось.

– Не подыхай. Тебе, Рыба, подыхать еще рано. Эти деньги там возьмешь ты.