Шестое правило волшебника, или Вера Падших
Шрифт:
Зная, что Ричард ее вырезал, Никки рассчитывала, что он согласится на работу резчика, которую ему предложили в Танимуре. Но он отказался. У него испортилось настроение и он мрачно молчал еще много дней.
Когда они проходили по очередному городу, она видела, что он изучает статуи и резные изображения. Поскольку он тоже занимался резьбой, она думала, что он сочтет эти творения потрясающими. И снова ошиблась. Она не понимала его. Конечно, ни одна из них не была так тщательно сделана, как вырезанная им статуэтка, но все же это были скульптуры и по идее должны были заинтересовать его. И
Как-то раз она свернула чуть в сторону – только чтобы показать ему знаменитую городскую площадь и гордо выставленные там произведения искусства. Она рассчитывала немного взбодрить его видом столь известного произведения. Но он вовсе не возрадовался. Удивленная его реакцией, она спросила, почему ему так явно не нравится скульптура, называющаяся «Мучительное прозрение».
– Это смерть, – с отвращением ответил он, отвернувшись от знаменитой скульптуры.
Это был сложный скульптурный ансамбль: множество людей вырывали себе глаза, узрев величественный Свет Создателя. А другие люди – в основании статуи – не ослепили себя, и их рвали на части твари подземного мира. А от ослепших людей миньоны Владетеля убегали.
– Да нет же. – Никки развеселило столь неверное восприятие, но она сдержала смех, чтобы ненароком не унизить его. Вместо этого она решила ненавязчиво просветить его и разъяснить, что символизирует знаменитый ансамбль. – Это изображение ничтожной человеческой сущности. Здесь изображены люди, только что узревшие Его сияющий Свет, и в результате они поняли безнадежную сущность низменности человеческой. То, что они вырывают себе глаза, означает, что Создатель настолько совершенен, что они больше не могут выносить вид самих себя.
Эти люди – герои, потому что показывают нам, что мы не должны нагло желать возвыситься над нашей мерзкой сутью, что это грех – сравнивать себя с Создателем. Это показывает, что все мы – лишь безликие незначительные частички всего созданного Им человечества, и, следовательно, каждая отдельно взятая жизнь значения не имеет. Это творение учит нас, что только общество в целом имеет ценность. Те, что изображены внизу, кто не присоединился к остальным людям и не ослепил себя, испытывают вечные муки в лапах Владетеля.
Теперь ты понял? Это произведение изображает человека порочным существом, каковым он и является, чтобы мы видели сами, что каждый из нас должен посвятить себя улучшению человечества, потому что единственная цель нашего существования: творить добро и почитать творение Создателя – нас. Так что, как видишь, это вовсе не смерть, а истинная суть жизни.
Никки учили, что эта скульптура вдохновляет людей, поскольку подтверждает истинность того, что они суть твари ничтожные.
Ни разу за всю жизнь никто не одаривал ее таким уничтожающим взглядом, каким одарил Ричард. И она почему-то почувствовала себя ничтожеством.
Никки в ужасе сглотнула, увидев выражение его глаз – совершенно противоположное тому неуловимому выражению, которое так ее интриговало. Он не произнес ни слова, но прошел не один день, прежде чем она решилась снова поглядеть ему в глаза.
Иногда, когда она ожидала вспышки ярости, Ричард оставался вялым и становился
Как-то раз она даже настолько отчаялась, что решила – нет в нем ничего достойного внимания. Глядя, как он спит, она окончательно пришла к выводу, что пора расстаться с надеждой узнать о смысле жизни что-то еще, помимо того, чему учила ее мать. Никки с грустью решила, что на следующий день, после того как посетит родные места, она положит конец этой глупой затее и вернется к Джеганю.
Но после посещения того, что осталось от предприятия ее отца, она снова увидела в его серых глазах то самое выражение и поняла, что вовсе не ошиблась.
Танец только начинается.
Они шли по грязному коридору общежития. Никки жестом велела Ричарду идти рядом. Никки желала получить тут жилье. Ей хотелось лечь спать в сухом месте. Она решительно постучала в дверь, выглядевшую так, будто развалится на части, если Никки будет неосторожной.
Она заглянула в список, затем сунула его в карман и принялась ждать ответа. В этом общежитии, как и в тех, где они побывали прежде, должны были предоставлять жилье вновь прибывшим. Императору нужны рабочие.
Мысленно она представляла себе, что именно тут они и обоснуются. Она смотрела на пятно на омерзительной зеленой штукатурке. И представляла себе, что будет видеть каждый день всю жизнь это пятно чайного цвета в форме лошадиного крупа со вздернутым хвостом. И представляла, как Ричард каждый день будет проходить мимо него по пути на работу и каждый вечер по пути с работы. Как приходится ходить всем остальным.
Никки снова постучала в дверь, а Ричард тем временем наблюдал за темной лестницей с перекошенными ступеньками. Никки никогда не могла понять, почему он изучает все те вещи, что он изучал, но не возражала, доверяя его инстинктам. Судя по выражению лица, темная лестница ему явно не нравилась. Будучи сестрой Тьмы, Никки не боялась того, чего обычно боятся простые смертные. Она снова постучала.
Голос из-за двери велел им убираться.
– Нам нужна комната, – заявила Никки таким тоном, что никаких сомнений не оставалось, – она твердо намерена получить желаемое. Она постучала сильней. – Мы есть в списке. Нам нужна комната.
– Это ошибка, – раздался приглушенный голос. – Комнат нет.
– Послушайте-ка, – сердито произнесла Никки, – уже становится поздно…
Трое незамеченных ею юнцов, что сидели на лестнице, подошли к перилам. Все трое – без рубашек, демонстрируя мускулы, как это любят делать все молодые люди. И все трое с ножами.
– Так-так, – проговорил с кривой усмешкой один юнец, плотоядно обшаривая Никки взглядом. – Что это у нас тут? Две мокрые крысы?
– Мне нравится клевый хвост блондинистой крыски, – хихикнул второй.
Ричард схватил ее за руку и, не говоря ни слова, выволок на улицу, обратно под дождь. Никки упиралась, всю дорогу шепотом протестуя. Она поверить не могла, что сам магистр Рал, Искатель Истины и Несущий смерть, испугался троих парней. Даже скорее мальчишек.
Пока они спускались по обшарпанным ступенькам, Ричард привлек ее ближе.