Шестой ангел. Начало

Абсентис Денис

Ведь отравление спорыньей проявляется сильнее всего в августе, если я не ошибаюсь? А революция 1917 года, например, как-то без спорыньи обошлась?

— Далеко не за каждым подобным событием стоит спорынья, и без нее хватало потенциальных источников безумия. Например, та же кукуруза, давно выращиваемая прямо здесь, на севере Италии, часто приводила к пеллагре. Изнурительную болезнь провоцировало отсутствие в кукурузе триптофана, но этого никто тогда не понимал. Авитаминоз проявлялся не только поражением кожи, но также приводил к спутанности сознания, дезориентации, галлюцинациям и нарушению памяти, что в конечном итоге логично выливалось в органический психоз и заканчивалось

смертью через несколько лет. Позже виновником заболевания стали считать не саму кукурузу, а грибок головню на ней.

— Разве кукурузная головня ядовита?

— Так думали. В десятках работ упоминалось об отравлении кукурузной головней. Только в 20-х годах стало понятно, что рецепт против пеллагры прост — не надо питаться одной только кукурузой, нужно разнообразить рацион. У меня, правда, есть некоторые сомнения в верности этого объяснения. А в конце 30-х годов прошлого века стало понятно, что головня не ядовита. В России, правда, с ней еще несколько десятилетий по инерции продолжали бороться. Бороться не только из-за той реальной проблемы, что она урожай губит, а поскольку продолжали считать этот грибок смертельно ядовитым. Теперь же кукурузная головня — изысканное блюдо в дорогих американских ресторанах, ее рецепт ушлые маркетологи возводят прямо к ацтекам. Тем не менее характерных случаев, когда за неадекватное поведение отвечала спорынья, действительно довольно много.

— А еще были белладонна, белена, мухоморы, мандрагора… Мало ли других веществ?

— Никто не ел мухоморы или белену на обед каждый день, никто не капал белладонну в глаза и не втирал мазь из нее с такой частотой. Да и действие их хорошо знали, не зря существовала поговорка «белены объелся», а белладонну не случайно называли «бешени-ца». Влияние любых других растений и грибов нельзя сравнивать со спорыньей, которая попадала на стол с каждым куском ежедневного хлеба, часто вызывая отравление медленное, а потому незаметное. Безумие вызывала и ртуть, например, но можно ли сравнивать количество людей, работающих со ртутью, и количество людей, едящих хлеб? Поэтому за многими событиями, связанными со странным и необычным поведением людей, стоит именно спорынья, а не что-либо другое. Как вы сами заметили, в самом начале Первой мировой войны в Германии стали распространяться панические слухи о вражеских диверсиях, что привело к непонятному «ликованию» народных масс и одновременно к повсеместной охоте на мерещащихся повсюду русских шпионов. Эти августовские события остались в немецкой памяти как Augusterlebnis, но никто не заметил, что они очень напоминают панику видений шпионов и диверсантов во время Великой французской революции.

— Ну, а революции в России?

— Пики солнечной активности, от которых зависит и развитие спорыньи, пришлись на 1905 и 1917 годы. Насчет 17-го года — я пока еще совершенно не изучал это время, но какое-то влияние отравления тоже не исключаю. Собственно, еще февральская революция провоцировалась паническими слухами о нехватке хлеба, что вывело на улицы столицы тысячи людей.

Запасы хлеба в городе, тем не менее, были в норме. А затем в июле на Петербург напали бешеные собаки. Обезумевшее население, перекусанное стаями бешеных собак, представляло собой неуправляемую массу. Только вот собаки эти, якобы массово нападающие на людей на Петроградской стороне, были не реальностью, а лишь слухами и фобиями готовых поверить уже во что угодно горожан. Уже летом смертность от отравлений далеко опередила смертность от других болезней, тогда это списывали на антисанитарию.

— Честно говоря, не знал ничего об этом. Но, повторюсь, заметно, что вы фантаст.

— Ну и прекрасно, ведь ваше издательство

как раз и специализируется на фантастических романах? По крайней мере, так уверял меня ваш главный редактор.

— Фантастика фантастике рознь, я уже говорил о политике нашей редакции. У нас и без того всегда была довольно старорежимная редколлегия, они предпочитают относительно разумные произведения и опасливо относятся к альтернативной истории и конспирологии. К тому же мы собираемся печатать вас именно в исторической серии. Убедите меня в определенной рациональности вашего произведения, и вопрос об издании книги будет решен положительно.

— Моя история получилась вовсе не «альтернативна», как вам представляется, — грустно усмехнулся Алик. — Некоторые вещи, нарушающие привычные представления, плохо укладываются в голове, но тем не менее они совершенно реальны. К тому же, как я уже говорил, от фантастики в книге уже мало что осталось. Я принес вам часть рукописи, как мы и договаривались. Постараюсь ответить на те вопросы, которые у вас могут возникнуть.

— Спасибо, начну читать сегодня же вечером. А почему только часть?

— Вчера у меня пропала сумка в кафе, там лежала половина распечатанных глав, — развел руками Алик. — Я обычно предпочитаю перечитывать готовый текст на бумаге, а не на компьютере, вот и взял их с собой. А распечатать еще раз я забыл, рассеянность — моя беда с детства. Вы пока хотя бы эти главы прочитайте, а на днях я распечатаю остальное.

— Ладно, встретимся завтра в это же время. Кстати, не могли бы вы захватить этот загадочный антикварный лист, очень хочется на него взглянуть, вы меня сильно заинтриговали.

— Хорошо, вернусь домой, положу его в портфель и буду носить с собой, иначе забуду, — кивнул Алик. — До завтра.

Я вышел из кафе и пошел вдоль набережной. Зат-хловатый запах обмелевшего канала преследовал меня даже тогда, когда я свернул на боковую улицу. Телефонный звонок раздался сразу же, как только я сел в машину. Похоже, заказчики наблюдали за нашей встречей, это мне не понравилось.

— Джованни передает вам большой привет, — голос в трубке был мне незнаком. — Встретимся около Триумфальной арки через тридцать минут. Мне нужно вам кое-что передать.

Я развернулся и поехал на север. Проезжая мимо парка Семпионе, я вспомнил, что когда-то лужайки этого проекта английской ландшафтной архитектуры перепахивались под поля с кукурузой. Пожалуй, этот Алик явно перемудрил со своей спорыньей. Я тоже помнил, что пеллагра была бичом севера Италии и носила названия ломбардской проказы или миланской рожи. Люди гибли тысячами, и никто не понимал, что из-за кукурузы. Медики вплоть до 20-х годов прошлого века отправляли немало людей с внешними признаками психических заболеваний за высокие заборы психиатрических лечебниц, вместо того, чтобы лечить их с помощью смены питания. Хотя, тут бы Алик сказал, что смена кукурузы на хлеб вряд ли помогла бы, может, и наоборот.

Но мало ли было подобного? Если по одну сторону Альп люди сходили с ума и умирали в мучениях от дефицита витаминов в кукурузе, то по другую сторону гор население страдало от дефицита йода, в результате чего нарушалась деятельность щитовидной железы. Именно оттуда пришло к нам слово «кретин», отражающее состояния жителей этого альпийского региона. Иногда целые горные деревни состояли из жителей с разной степенью умственной отсталости. И игрушки у детей там были соответствующие — резные деревянные фигурки с огромными зобами. Так что и без спорыньи проблем хватало. Впрочем, я был почему-то уверен, что Алик и здесь найдет ее следы, поставив под сомнение общепризнанные диагнозы. Увлекающиеся люди эти фантасты.