Шестой прыжок с кульбитом
Шрифт:
Bye bye baby, baby good bye — Купи купи ребенка, ребенок хорошая покупка.
We are the champions — Мы шампиньоны.
No smoking! — Пиджаки не вешать!
Manicure — Деньги лечат.
To be or not to be: that is the question — Пчелить, или не пчелить, вот где вопрос.
Let it be — Давайте есть пчел.
I’m just asking — Я всего лишь король жоп.
I have been there — У меня там фасоль.
God only knows — Единственный нос бога.
I will never give up — Меня никогда не стошнит.
I saw my Honey today —
I’m going to make you mine — Я иду копать тебе шахту.
Finnish people — Конченные люди.
Bad influence — Плохая простуда.
Good products — Бог на стороне уток.
I’ll be back — Я буду спиной.
Stop the violence! — Пусть скрипки помолчат!
Spirit is strong, but the flesh is weak — Водка ничего, амясо протухло.
Give up smoking — Дай закурить!
By the way — Купи дорогу.
Birds in the skies — Птицы налыжах.
Хитрый прием помог — после подробного объяснения девчонка ржала, будто лошадь ненормальная. Она попросила еще, и я дал ей пару новых листов. Только без пояснений, пусть теперь сама разбирается. И едва Сеня ушла, как явилась Алена. Пришла не к Антону, и не к Вере, а именно ко мне. Скинув пуховик, Алена зябко передернула плечами и потерла щеки.
— На улице дубняк, а здесь хорошо, — она прошлась, разглядывая собранные шкафчики.
Пришла Алена в домашней одежде, что обычно применяют для лежки на диване — в лыжных штанах и свитере. Но и эти обыденные вещицы смотрелись на ней эффектно, как на модели. Впрочем, она готовая модель и есть. На такую что угодно нацепи, хоть вериги, и можно рекламировать.
Алена хмыкнула одобрительно, только не моим мыслям, а проделанной работе:
— Ну что я вам скажу, неплохо получается. И расцветка веселенькая.
Затем она через голову стянула пуловер. Зрителям в моем лице предстала яркая футболка «Дольче Габбана» с разноцветным принтом, стилизованным под средневековые витражи. Моя футболка! Старая, выстиранная, но моя. Давненько не встречал ее в шкафу, уже и думать о ней забыл. А пропажа вона где, обтягивает чужую грудь третьего размера.
— Так-так, — укоризненно вздохнул я. — Не стыдно?
Алена даже не подумала смущаться.
— Было ваше, стало наше, — она показала язык. — Мягкое хлопковое джерси комфортно облегает фигуру и позволяет телу дышать.
— Год назад это была моя любимая майка. И там дышало мое тело, — снова вздохнул я. — Грабительница!
— Не отдам, — решительно заявила Алена. — Мне нравится то, что нравится вам. И вообще, я к ней привыкла. Практически приросла.
— Что с бабы упало, то пропало, — пробормотал я с депрессивной грустью. — Прощай, любимая, прощай.
— А что это у нас тут полотенцем накрыто?
— Пирог.
— Давайте, — она с ходу перешла к дегустации. И, уминая рыбный пирог, потребовала
Такое у меня имелось. Достаточно было протянуть руку, чтобы банка прилетела из дома, прямо на раскрытую ладонь. Пока я мыл чайник и заваривал напиток, Алена взялась меня просвещать.
— Недавно вычитала в инете, что серебряные иглы белого чая Бай Хао Инь Чжэнь обладают чудесными свойствами. Они придают силы, и одновременно с тем избавляют от бессонницы.
Рекламные слоганы мне были известны давно, однако хмыкнул я по другому поводу:
— У тебя нет сил, и одолела бессонница?
— Нет, — она вдохнула аромат, летящий из чайника, — но хочется прикоснуться к роскоши, которая доступна только императорам. Представляете, раньше смельчакам, вывозившим белый чай в Европу, грозила смертная казнь.
— А вот товарищ Хрущев не любил такой чай, — сообщил я между делом.
— Почему?
— Однажды Мао Цзэдун угощал его белым чаем, и во время беседы принялся вынимать из чашки распаренные чайные листы. Он слизывал их с пальца и с удовольствием жевал.
— Это так вкусно? — поразилась девчонка.
— Не знаю, — усмехнулся я. — Но товарища Хрущева чуть не вывернуло. С тех пор он возненавидел белый чай, даже упоминать о нем запретил.
Алена улыбнулась с хитрецой:
— Надо будет попробовать эти чаинки.
— А почему нет? — пожал я плечами. — Вот прямо сейчас и займемся.
Во время чаепития Алена болтала о всякой ерунде, смеялась моим шуткам и выглядела вполне беззаботной. Разглядывая ее ясную улыбку, я заметил:
— Знаешь, а ведь в прошлой жизни ты была другой.
— Какой? — заинтересовалась девчонка.
Пришлось сказать правду:
— Расчетливой стервой.
— А я стерва и есть, Антон Михалыч, — ровно ответила она.
— Хм, — засомневался я. — Что-то не верится. Мне кажется, ты изменилась.
— Конечно, изменилась, — воскликнула Алена. — Ведь в нашем мире появились вы.
— И что?
— И я влюбилась!
— Хм, — засмущался я от такой откровенности. — А как же Антон?
— Так вы и есть этот Антон! Только старше, мудрее и богаче.
Я попытался возразить, однако она перебила:
— Ничего мне не светит, Антон Михалыч. Когда поняла это, смирилась. Из инета я изучила свою жизнь, — она повела рукой, — ту, которую прожила в вашем мире до старости.
— Серьезно изучила?
— А то! Всю желтую прессу проштудировала. Французскую и немецкую тоже. Вы меня подспудно опасаетесь, и правильно делаете. Один раз я уже обманула.
— Но то было в другой жизни, — снова возразил я. — И та женщина — совсем не ты.
— Кину в конце концов, поматросю и бросю, — заверила она. — Скольких мужиков я сделала несчастными в той жизни? Типичная богиня раздора Эрида, блин.