Шестой прыжок с кульбитом
Шрифт:
В моей душе скребутся кошки.
Наверно там у них лоток.
Наверно он уже заполнен,
И скоро надо выносить.
— Погоди, а как же поклонники? — усмехнувшись, я почистил манго и высыпал кубики в тарелку Веры. Этот оранжевый фрукт полезен беременным женщинам и похмельным мужчинам.
— Да какой от них толк? — Алена скептически поджала губы. — Поклонники лежат штабелями, вздыхают, и цветочки тянут в истоме. Фигня,
— Может быть, вина? — осторожно предложил я.
Царственным жестом Алена кивнула головой, и я вытянул руку. В раскрытую ладонь упала крохотная бутылочка «Пауль Сапин шардоне». Легкое вино формата мини, емкостью 0,2.
— Благодарю вас, — она снова великосветски кивнула, придвигая стакан. — Сухое белое с нотками цитрусовых? Ништяк.
Между тем Вера взяла себя в руки, не взорвалась. Успокаиваясь, она выпустила воздух через зубы.
— Ну, ты же не беременная, — резонно заметила она, закидывая в рот дольку фрукта с запахом клубники и айвы. — Макай в мед, это полезно от астмы.
— Но у меня нет астмы! — едва не поперхнулась Алена.
— Вот и не будет, — Вера разрезала очередной плод гуавы. — Кстати, слово «ништяк» в переводе с еврейского означает «мы успокоимся».
— Это точно, — кивнула Алена. — Я вот манго еще попробую, и сразу успокоюсь.
Дослушать девичий треп мне помешала эсемеска. Пришла она от Лизаветы, и была лаконична: «Ты где? Давай сюда, ты срочно нужен».
Елизавета обнаружилась за столиком, что стоял в тени у дома, под пальмой. Она занималась знакомым делом, вкушала плод гуавы. В шелковом халатике с драконами и с короткой стрижкой, выглядела Авдеева неплохо. Такое впечатление обычно производят женщины, не слишком обремененные хлопотами. И никаких проблем ее загорелое лицо не выражало. В условиях тревоги себя так не ведут, поэтому я выдохнул.
Рекса взял с собой так, на всякий случай. Кабан не только здоровый, но очень умный — опасность чует лучше меня. Рекс понюхал воздух, оценивая обстановку. Потом лизнул коленку Лизаветы, та взвизгнула. А пес радостно гавкнул, что означало «всё ништяк».
— Иди, гуляй, — разрешил я.
Еще раз рявкнув для порядка, Рекс усвистал купаться. Вскоре послышался гулкий взрыв — это он рухнул в бассейн. Пес здесь не первый раз, и горячая вода бассейна ему нравилась больше теплого моря. Правда, сушить собачку потом придется в доме, но ничего, Вера потерпит. А ночевать Рекс будет на веранде, там ему старый матрац постелен.
— Так-так, — молвила Лизавета сладко-ядовитым тоном. — Явился, милый мой? Присаживайся. Ягоды, фрукты?
— Лучше сока, — стирая пот со лба, я отмахнулся. Пить захотелось моментально, жарило здесь неслабо. — Только со льдом!
Прибыл я сюда, в чем был: в шортах и майке. И в шлепанцах. Рабочая одежда отлично годилась для пляжного образа.
— Как жизнь, Бережной? — бросила Лизавета между делом, ковыряясь в сумке-холодильнике у ног.
— Ничего, —
— Счастливый, — она поджала губы. — А я скоро на стенку полезу. Загнал, блин, в ссылку на край земли. Тоска смертная, ей богу. Словом на английском языке не с кем перекинуться, все соседи в ресторане говорят по-русски. Как будто в Саратов вернулась!
— Послушай, милая, — начал заводиться я. — Мы же вроде обо всем договорились.
— Да, но скоро будет месяц, — вскинулась она. — Ты мне уже третий срок в этой тюрьме продлеваешь! Туристка-рецидивистка, блин.
— Лиза, потерпи, — задавливая раздражение, я старался быть убедительным. — Домой тебе нельзя, а для новой работы я готовлю почву.
— Какую еще почву, Бережной? Готовит он, ага. Я тебе не саженец! Там вырвал, сюда посадил?
— Но Лиза…
Договорить она не дала.
— Бережной, не юли! Хватит тянуть кота за вымя, — Авдеева бухнула передо мной второй стакан сока. Между прочим, очень кстати. — Переходи к сути сюжета. Что надумал?
Пришлось выкручиваться снова:
— Милая, в ближайшие дни завершу старые дела, и наступит полная ясность.
— Какие могут быть дела у пенсионера, Бережной? — хмыкнула она.
В этом сгустке иронии была вся Авдеева. У нее всегда есть готовность к конфликту, и повод для конфликта не нужен, он найдется сам. Поговорить о моих делах у нее раньше времени не было, другие заботы одолевали. И вот теперь время нашлось.
— Работаю в больничке. В смысле, халтурю.
— Старые пылесосы чинишь?
— Можно и так сказать. Пенсия у меня хорошая, только маленькая. Подрабатываю, старье из руин поднимаю. Моторы чищу, сосуды… В смысле, электропроводку. Потом дома дела — надо мамаш кормящих кормить. И деток подкармливать.
— Чего? — в недоумении она уставилась на меня.
— Щенки у меня. И котята. Ничего, скоро раздам.
— Так ты еще и собаковод-кошатник? — протянула она ехидно. — Однако.
— А что такого? — я пожал плечами. — Так вышло.
— Ладно, только учти: если твой кобель придет сюда отряхиваться, то придушу тебя.
— А меня-то за что?
— Все мужики кобели. А ты их главарь!
Потрогав мозоль на правой ладони, я поморщился. Третий день всё некогда сгонять в пункт выдачи заказов, где меня дожидается посылка из Китая. А в ней лежит чудесная американская вещь, электрическая отвертка «Блэк энд Декер». Замотался с кучей дел, жить некогда. И тут еще Лизавета, пила электрическая. Добавив в голос стали, я перешел в наступление:
— Говори, зачем звала. Некогда мне!
Авдеева резко сбавила обороты. Понимает, что иногда перегибает палку. Тон сменился жалобным:
— Антошик, выручай. Сделай что-нибудь с этим, — она коснулась моего запястья.
Я дернулся — тряхнуло ощутимо. Но перед этим сверкнула бледная искра. Иллюзий быть не может, видел четко.
— Что это было? — ошарашено пробормотал я. — Ты дерешься током?
— Ужас что творится, — подтвердила она. — Сначала я искрила от металла, прикасаясь к холодильнику или раковине. Но нечасто. Грешила на статическое электричество.