Шестой солдат
Шрифт:
Надежда. Он же позвал... Счастливо тебе, Анджелка. Ты прости. (Ушла.)
В и т ю ш к а (полез из-за стола). Тоже и я намылюсь. Шутки шутками, а лучше дома пересидеть, чем где-нибудь.
Отец. Bона, как вас кибернетик-то растряс - и завтра, поди, не опомнитесь. Ну, молодец солдат!
Жених. Бросьте веселенького разыгрывать. Не смешно.
О т е ц. А тебе - плакать надо. Ты же какой грех совершил - солдата обидел! Кто ж это может в России солдата обижать? Который за тебя первый кровь прольет, в землю
Жених. Бросьте демагогию, я ведь слов-то не боюсь, я их сам говорить умею. И опять вы за свое - ваш дом! Посчитали бы сперва, сколько тут - не вашего. Хоть с крыши начать, с черепицы нержавеющей. Где она, нержавейка фондированная, валяется? Может, где продается?
Анджела (затыкает уши). Замолчи! Вот теперь уже - замолчи!
Жених. И так далее, папаня, и тому подобное. Если к вам сюда пенсионеры заявятся, народные мстители, пощупать, откуда чего, вы же от них никаким поллитром не отделаетесь!
Отец. Ты что же это? Тебе же дочка моя любимая сказала: "Замолчи!"
Отец Жениха. Нет, есть какие-то, в конце концов, границы определенные. Сидеть в таком обществе...
О т е ц. А не сиди, бобер! Катись! Бобриху свою прихвати! Порядки тут будут устанавливать. Да я вас всех тут налажу. Еще лизаться полез, бобер!
В е н ю ш к а (лезет на стол). Граждане! Обождите, граждане дорогие! Я ж понимаю, отчего все. Потому что - горько, сил нет!
Тамада. Слушайте, замечательно! Блестяще! Вот кто все понял. Конечно горько!
Все. Горько! Горько!
Картина восьмая
Та же платформа, что и в картине 1-й. Свечерело, зажигаются фонари. Публика редкой цепочкой тянется к поездам. На лавке по-прежнему спит Крестьянин.
Идут Солдат и Надежда.
Солдат (Мороженщице). На девятичасовой посадку не объявляли?
Мороженщица. Вроде не слыхала. (Показывает на Крестьянина.) Вон дядечка ждет, на каждое объявление вскакивает. Что-то уже давно не вскакивал. Мороженое не желаете?
Солдат. Не жарко...
Мороженщица. Может, девушка желает?
Надежда. Ой, нет, спасибо. (Солдату.) Видишь, успели. Хочешь, я сбегаю узнаю, почему не объявляют?
С о л д а т. Не нужно, дождемся команды... И зачем я тебя потащил?
Надежда. Что ты, я с удовольствием проехалась.
Мороженщица (коллеге). Верка, сворачивай торговлю. Если солдат мороженое не берет, то уж никто не купит.
Подняли свои лотки на плечо, пошли. Идет Цыганка.
Цыганка. Красивый, но в очках, все по моему гаданию выходит?
Сол д а т. Ладно, ты мне скажи, что дальше ожидается?
Цыганка. Не могу. Еще прежнее не все сбылось, как же по-новой гадать? Ничего мне карты не скажут.
Солдат. Что же еще осталось?
Цыганка. Красивый, но без памяти, сказала же я тебе - перемени свой характер. Ну ни один клиент на это
Надежда. А мне - можете погадать?
Цыганка (достала карты). Не сходится, симпатичная... Хотелось бы приятное тебе сказать, но - долг не велит. Стоишь, за рукав его держишься, сердце твое к его сердцу стремится, а радости - не будет. Ты ему не суженая... Кончился мой день. Пойти шамовки купить, пока гастроном не закрыли...
Надежда. Сколько я вам должна?
Ц ы г а н к а. А нисколько, симпатичная. Я, когда хороший товар продаю, заранее цену назначаю. (Уходит.)
Надежда. Глупости какие-то... При чем тут - "сердце стремится"? Разве я Анджелке враг?
С о л д а т. И что ты все о ней беспокоишься, у тебя своей жизни нет? (Притянул ее.) Сама бы любовь с кем-нибудь закрутила.
Надежда. Чудак, а то у меня ее нет? Я же при тебе рассказывала. Ну, правда, это не совсем так происходило, и не в Воронеже, просто я действие туда перенесла. Но был мальчик. Еще как был!
Солдат. Куда же делся?
Надежда. Отслужил уже давно. На Севере. Там и остался.
Солдат. И не пишет?
Надежда. Ты знаешь, это даже к лучшему. Мне бы пришлось ему многое про себя рассказать... с кем я за это время была. Сначала с модельером одним... Элегантный был мужчина! Очень ему шло, когда он мне плакался на свое одиночество. Хотя я со стороны знала - две жены в разных городах, одна - с ребенком. Я понимаю, жалость хотел вызвать, но все же - зачем было врать, что никого на всем свете нет? Ведь он же мне ничего не обещал, неужели б я с ним порвала, если б он правду сказал?
Солдат. И чем же кончилось?
Надежда. Хочешь спросить, кто кого бросил? В общем-то, он меня, хотя я только и ждала, когда же он меня бросит. Сама не могла, жалко. Но не этим кончилось, а тем, что я сама себе стала врать. Другие, что потом были, просто от нечего делать, от скуки, а я себя уверяла, что это я тому, первому, хочу отомстить. За что, спрашивается?
Солдат. Да... Вечер признаний!
Надежда. Это я - чтоб ты понял. Так здорово было на вас смотреть, как вы с Анджелкой встретились. Всюду вранья хватает, а вы как-то без этого сумели... Я ее такую еще не видела. (Солдат ее обнял.) Ну вот... новости. Это зачем?
По платформе идет патруль.
Капитан. Рядовой, подойдите!
Надежда. Здрасьте, мы вас так ждали! Никуда он не подойдет, я не пущу. Стоит человек, невесту обнимает, фонарей не бьет...
М а т р о с. Те самые. Пусть обжимаются.
Капитан. Можете продолжать, рядовой. (Патрульным.) А я вот, когда солдат был и на свиданку бегал в самоволку... к одной Тамарочке, так я один раз специально фонарь побил, чтоб меня патруль не попутал.
Матрос. Молодой еще, необученный.
Патруль идет дальше, уходит.