Шевалье д'Арманталь
Шрифт:
Аббат Бриго, арестованный, как мы сказали, в Орлеане, некоторое время находился в тюрьмах этого города, к великому отчаянию доброй госпожи Дени, девиц Эмилии и Атенаис и господина Бонифаса. Но в одно прекрасное утро, когда семья Дени садилась завтракать, вошел аббат Бриго, как всегда, спокойный и аккуратный. Его встретили с восторгом и засыпали вопросами, но он, со свойственной ему осторожностью, отослал любопытных к своим судебным показаниям, говоря, что это дело доставило ему уже много неприятностей и его очень обяжут, если никогда не будут о нем говорить. А так как аббат Бриго пользовался, как мы видели, поистине самодержавной властью в доме госпожи Дени, его желание было в точности выполнено, и с этого дня больше не было
Несколько дней спустя Помпадур, Валеф, Лаваль и Малезье тоже вышли из тюрьмы. Что касается кардинала де Полиньяка, то его даже не арестовали: он был просто выслан в свое аббатство д'Аншен.
Лагранж-Шансель, автор «Филиппик», был вызван в Пале-Рояль, где его ждал регент.
– Сударь, - сказал ему герцог, - думаете ли вы обо мне все то, что вы написали?
– Да, ваше высочество, - ответил Лагранж-Шансель.
– Ваше счастье!
– сказал регент.
– Потому что, если бы вы написали подобные гнусности против своей совести, я приказал бы вас повесить.
И регент ограничился тем, что сослал Лагранж-Шанселя на остров Сент-Маргерит, где тот пробыл лишь три или четыре месяца. Враги регента распространили слух, будто по его приказу Лагранж-Шанселя отравили, и герцог не нашел лучшего средства опровергнуть эту новую клевету, как открыть двери тюрьмы перед мнимым мертвецом, который вышел из нее полный ненависти и желчи более, чем когда бы то ни было.
Это последнее доказательство милосердия герцога Орлеанского показалось Дюбуа до такой степени неуместным, что он прибежал к регенту, чтобы устроить ему сцену. Но вместо ответа на все его упреки герцог лишь пропел ему рефрен песенки, которую сочинил о нем Сен-Симон:
Я добряк, это так, я добряк!Это привело Дюбуа в такой гнев, что регент, чтобы помириться с ним, был вынужден сделать его кардиналом.
Назначение Дюбуа преисполнило Фийон такой гордости, что она объявила о своем намерении отныне принимать у себя только тех посетителей, которые ведут свой род с 1399 года.
Впрочем, она потеряла в этой катастрофе одну из своих самых знаменитых пансионерок: через три дня после смерти капитана Рокфинета Нормандка удалилась в монастырь Кающихся Грешниц.
РОМАН А. ДЮМА «ШЕВАЛЬЕ Д'АРМАНТАЛЬ»
Рано утром 1 сентября 1715 года с балкона королевского дворца в Париже торжественно прозвучала традиционная формула, означавшая конец одного и начало нового царствования: «Король умер, да здравствует король!» Закончилось изнурившее Францию правление Людовика XIV. Он пережил своих сыновей и внуков. После его смерти престол достался его правнуку - малолетнему Людовику XV, которому в это время едва минуло пять лет.
По праву рождения пост регента принадлежал племяннику Людовика XIV - Филиппу Орлеанскому. Еще при жизни старого короля вокруг кандидатуры будущего регента развернулась ожесточенная тайная борьба. Придворная камарилья во главе с всесильной королевской фавориткой - госпожой де Ментенон, стремясь удержать власть, выдвигала своего ставленника - герцога дю Мен, незаконного сына короля Людовика XIV.
Но военные неудачи и жестокая реакционная политика в последние годы правления Людовика XIV внушили всей стране ненависть к королевскому окружению. Кризис абсолютизма порождал в различных слоях населения стремление к реформам. В этих условиях Филипп Орлеанский, находившийся в опале при старом дворе, привлек к себе надежды и симпатии оппозиционных кругов. Чем больше преследовала Филиппа деспотическая госпожа де Ментенон, обвинявшая его в безвременной гибели сыновей и внуков короля, чем более яростно герцогиня дю Мен грозилась убить его собственными руками, тем с большим интересом приглядывались к нему люди, недовольные политикой
Европейские державы также пытались оказать влияние на выбор регента. Особенную заинтересованность в этом вопросе проявила Испания. По Утрехтскому договору (1713), который подвел итоги кровавой войне за Испанское наследство, европейские державы согласились признать испанским королем родного внука Людовика XIV - Филиппа V. Вступив на испанский престол, Филипп V был обязан официально отречься от всяких притязаний на французскую корону. Однако новый испанский король принял самое горячее участие в тайной борьбе за власть, которая велась во Франции. Он сам хотел стать регентом при малолетнем короле; в случае же неудачи он был готов выдвинуть на этот пост безличного, слабохарактерного герцога дю Мен.
Иную позицию занимала в этом вопросе Англия. Стремление Филиппа V объединить Испанию и Францию под эгидой единой власти, выразившееся в его известной фразе: «Нет больше Пиренеев!» - вызывало решительный протест в Лондоне. Усиление Испании ставило под угрозу выполнение весьма выгодного для англичан Утрехтского договора. Вместе с тем, учитывая враждебные отношения между Филиппом V и Филиппом Орлеанским, английская дипломатия рассчитывала, что при герцоге Орлеанском Франция откажется от прежней внешней политики и вступит в союз с Англией против Испании. В последние месяцы жизни Людовика XIV борьба приняла особенно острый характер. Кардинал Альберони, первый министр Филиппа V, посылал в Париж своему послу принцу Сел-ламару депеши - одну более спешную и более грозную, чем другую - требуя у него проникнуть в тайны королевского завещания и создать придворный заговор в пользу Испании. В это же время английский посол от имени короля Георга I прямо предложил Филиппу Орлеанскому поддержку своего правительства.
Не решаясь официально лишить герцога Орлеанского регентства, принадлежавшего ему по праву, старый король под давлением придворных кругов в своем завещании попытался сделать власть будущего регента номинальной. Управление королевством фактически вручалось Совету регентства, составленному в большинстве своем из его прежних приближенных. Командование войсками и наблюдение за воспитанием малолетнего Людовика XV по завещанию передавалось герцогу дю Мен.
Полный нетерпения свести счеты с покойным королем и его окружением и ввернуть свои привилегии, парламент спешно собрался на другой же день после смерти Людовика XIV. Вопреки завещанию, регент получил полную свободу в управлении государством, а притязания герцога дю Мен были решительно отвергнуты. Потерпев поражение, придворная камарилья затаила злобу.
Важнейшим актом новой внешней политики Франции было заключение так называемого Четверного союза (1718), в котором объединились Англия, Австрия, Голландия и Франция. Союз этот фактически был направлен против Испании. Он требовал от Филиппа V соблюдения
условий тягостного для него Утрехтского мира и отказа от всяких притязаний на итальянские провинции. Переход Франции на сторону Англии, старого и заклятого врага Испании, был большим ударом для Филиппа V. Чтобы разрушить Четверной союз и оторвать Францию от Англии, было решено совершить во Франции государственный переворот, использовав для этого оппозиционную регенту придворную знать. Таковы были непосредственные политические причины, вызвавшие к жизни так называемый «Заговор Селламара» (1718 год). Заговор просуществовал всего несколько месяцев и был раскрыт еще в декабре 1718 года.