Шхуна «Колумб» (рис. Л. Лурье)
Шрифт:
Вдоль берега медленно шел под парусами «Колумб». На носу стояли Люда, Левко и Марко. Они пели. А на корме, склонившись над рулем, подтягивал им Андрий Камбала. Шхуна почти подошла к доске, у которой стоял на привязи каюк Ковальчука, и Марко бросил якорь. Левко прыгнул на доску и подтянул на канате «Колумб». Вслед за мотористом на берег сошли Люда и Марко. Андрий перебросил им какой-то узелок и остался на шхуне.
Находка, опершись о сапку, с интересом следила за шхуной. Сомнений не было: эти трое людей, которых она знала очень мало, приехали к инспектору. Вероятно,
— Начинается концерт! — сказал Марко своим спутникам. — Этот проклятый пес нас заметил. Не догадались весло взять!
Но Разбой не показывался, и все трое беспрепятственно подошли ко двору. В отворенную калитку они увидели Находку, склонившуюся над чем-то, и собаку, молча стоявшую около нее. Разбой уже заметил чужих и с громким лаем помчался им навстречу. Марко бросил свой пакет, схватил длинный кол, лежавший возле дома, и приготовился к обороне. Люда спряталась за спиной Марка и, улыбаясь, искала глазами какое-нибудь оружие. Левко застыл, меряя собаку презрительно-равнодушным взглядом. Неизвестно, на кого в первую очередь напал бы Разбой, но внезапно послышался взволнованный и резкий голос девочки:
— Назад, Разбой! Назад! Стой! Стой!
Находка бросилась за собакой.
С рычаньем Разбой остановился. Находка отозвала собаку и заперла ее в маленьком хлеву. Гости заметили, что девочка чем-то встревожена. Она все поглядывала в отпертую калитку.
— Здравствуй, Зоренька, — сказал Левко, кладя руку на ее плечо.
Находка вздрогнула. «Зоренькой» ее называла умершая жена Ковальчука, и она принимала это за свое настоящее имя, но инспектор и все островитяне обычно называли ее Находкой.
— Якова Степановича нет дома, — смущаясь, прошептала девочка.
— Мы к тебе, а не к нему. Ты же сегодня именинница… Не знаешь? Сегодня ровно восемь лет, как ты появилась на острове. Да, да, это случилось как раз в этот день.
— Вот мы и приехали тебя повидать, — сказала Люда, взяла руку Находки и пожала ее.
— Чтоб исполнились все твои желания, чтоб ты росла и крепла и прожила тысячу лет! — пожелал Левко.
Девочка снова оглянулась на калитку.
— Что там такое? — спросил Левко, тоже поворачивая голову.
— Что-то со свиньей случилось, — тихо промолвила Находка.
Марко заинтересовался и вошел во двор. Девочка — за ним. Левку и Люде не оставалось ничего другого, как последовать их примеру.
Рябой поросенок спокойно пасся, а черный лежал на земле и жалобно, едва слышно хрипел. Полузакрытые глазки помутились, изо рта выступила пена. Поросенок часто и тяжело дышал. Находка широко открытыми глазами смотрела на него. Заметив ее испуг, Левко шепнул Люде: «Боится инспектора» и, склонившись над поросенком, стал его разглядывать.
— Чума! — безапелляционно констатировал Левко:
Девочка молча, недоверчиво посмотрела на него.
— Отгони своего рябого, чтоб близко не подходил, а то заразится, — посоветовала Люда.
Находка отогнала рябого. В это время из дома вышел Анч. Услышав лай Разбоя и голоса, он завернул фотобумагу, вытер руки и поспешил взглянуть, что делается во дворе. Из присутствующих фотокорреспондент знал только Люду. Он радушно приветствовал ее. Девушка назвала ему своих спутников и рассказала про погибшего поросенка. Анч внимательно посмотрел на поросенка, пробежал глазами по траве, заметил бумажку, которую перед тем выбросил, и согласился с Левком, что это, вероятно, чума.
— Знаете, — обратился он к Люде, — я только что печатал вчерашние снимки. Уже могу кое-что показать.
— Сейчас же показывайте, — потребовала девушка.
Находка обернулась к ним. Левко взял ее за руку и сказал:
— Ну, приглашай нас в дом, что ли, — и сам повел девочку к дверям.
В комнате Левко положил на стол узелок и, развязывая его, обратился к девочке:
— Вот мои подарки, Зоренька.
Он вынул из узелка платье, белье и плащ и положил перед Находкой.
— А это от меня. — Люда положила на стол пакет и вынула из него сандалии, похожие на ее собственные.
— И от меня тоже, — торжественно провозгласил Марко.
В его пакете оказалась простенькая соломенная шляпка с голубой лентой.
Находка, оторопев, смотрела на вещи.
— Это все мне? — спросила девочка.
— Все тебе, Зоренька, — подтвердил Левко.
— А ну-ка, выйдите все отсюда на несколько минут, — обратилась Люда к мужчинам.
Марко и Левко вышли из комнаты вместе с Анчем, объясняя ему, какой сегодня у Находки праздник.
Анч вынес из каморки несколько мокрых еще фотографий, жалуясь, что нет спирта, чтобы их поскорее высушить. Потом навел свою «лейку» на собеседников и несколько раз щелкнул.
Он рассказал, зачем приехал на Лебединый остров, сообщил, что получил в рыбной инспекции письмо к Ковальчуку, но здесь ему не нравится. Он хотел бы поселиться у рыбаков в Соколином, даже больше — он охотно поплавал бы с ними на шхуне.
Вскоре во двор вышли Люда и Находка. Но Находка ли это была? Девочка была теперь одета в платье с короткими рукавчиками, на ногах были сандалии, на голове — новая шляпа. Платье было чуть широко, но, в общем, новый костюм очень шел девочке. Угловатость исчезла.
— Вот так Зоренька! — залюбовался Левко, делая шаг ей навстречу.
Анч был поражен больше всех. Тень тревоги прошла по его лицу. При взгляде на девочку у него мелькнула мысль: верно ли, что она настолько ненормальна, чтобы ее можно было совсем не бояться? Но Находка посмотрела на Анча таким испуганным взглядом, что он успокоился, даже улыбнулся и сейчас же сфотографировал ее. Девочка говорила мало. Она явно была чем-то взволнована.
Анч показал Люде карточки. Она попросила их, и фотограф обещал в ближайшее время изготовить для нее и для профессора альбом с полным комплектом снимков.