Шифр Александра

Адамс Уилл

Первая скульптурная композиция, слева от входа, изображала малыша Александра, душащего руками двух змей — явное подражание Гераклу. Во втором эпизоде он выводил из тени своего любимца Буцефала. Третья сцена показывала его в группе молодых людей, окруживших старика, вероятно, Аристотеля, держащего в руках пергаментный свиток, истлевшие фрагменты которого лежали на полу. Взгляд Елены побежал дальше. Вот Александр верхом на коне ведет своих воинов в сражение. Вот он пронзает копьем грудь персидского солдата с бронзовым топором. А вот и сценка со знаменитым гордиевым узлом. Легенда гласила, что тот, кто сумеет развязать его, получит власть над всей Азией. Узел не поддался, и Александр

решил проблему с присущей ему решительностью и прямотой — разрубил веревку. Сама веревка была представлена гнутым стволом дерева, один край которого охватывал петлей металлическое ярмо колесницы, а другой был вбит в каменную стену. Глаза остановились на эпизоде с сиванским Оракулом: верховный жрец утверждает божественное происхождение Александра. Картины на этом не заканчивались, они шли дальше, иллюстрируя победы, неудачи и, наконец, смерть. На последнем барельефе душа героя восходила на гору, дабы воссоединиться с другими богами, принимавшими Александра как равного.

Лучи перебегали от скульптуры к скульптуре, создавая тени, которые вытягивались, плясали и прятались, словно некие мистические существа, ожившие после длившегося двадцать три столетия забвения. Тишина стояла полная. Никто не смел обронить и слова. Находка, что и говорить, замечательная, но те, кто пришел сюда, ожидали другого. Большего. Либо щитоносцы так и не доставили тело Александра по назначению, либо кто-то побывал здесь раньше.

— Невероятно, — пробормотал, сжимая кулаки, Николай. — Что за чертовщина! Вся работа насмарку! Все впустую! — Зарычав от злости, он пнул стену и отвернулся.

Между тем Елена, не обращая внимания на закипающие вокруг страсти, опустилась на корточки возле сцены с изображением восходящей на гору души Александра.

— Здесь надпись, — сказала она, обращаясь к Драгумису-старшему.

— Что там?

Елена стерла пыль и подняла фонарик.

— В сокрытые небеса вознесись, Александр, — перевела она вслух, — пока народ твой будет здесь скорбеть.

— А здесь еще одна, — подал голос Коста, указывая на барельеф с душащим змей младенцем.

Эту надпись старик перевел сам.

— Силы своей, Александр, ты не ведаешь. Не знаешь, кто ты есть и что. — Он с сомнением посмотрел на Елену. — Тебе это что-нибудь говорит?

— Строка из «Илиады», если не ошибаюсь.

Драгумис кивнул:

— Они обе из «Илиады». Но что они означают?

Елена перешла к третьему сюжету, сцене жестокой битвы.

— Ударил щит о щит, копье сошлось с копьем. Ужасный шум пронесся над землей, окрасившейся в красное от крови.

Драгумис и Коста уже рассматривали надпись под картиной с гордиевым узлом.

— Кто узел сей развяжет, быть тому всей Азии Владыкой.

— Не говори о бегстве или страхе, — прочитала Елена, — не ведомы они мне.

Двигаясь по периметру, они прочитали все надписи и посмотрели друг на друга.

— Что вы об этом думаете? — спросила Елена.

— Думаю, нам нужно…

Договорить он не успел — по коридору пронесся грохот. Стены содрогнулись, сбрасывая пыль тысячелетий. Николай оглянулся, скрипнул зубами и метнулся к выходу.

— Мохаммед!

3

Мохаммед уже и не надеялся на благополучный исход рискованного предприятия, а потому не сразу понял, что Аллах дает ему возможность исправить совершенное зло. Греки — все до единого — ушли в пещеру, поддавшись вполне понятному любопытству. Он еще выждал минуту или полторы, но никто не вернулся, никто не понял, какую ошибку они допустили. Сомнение сменилось уверенностью. Еще не поздно. Нужно лишь перекрыть выход, а потом доехать до Сивы и привести сюда

полицию. Их всех отправят за решетку на долгие годы, так что на Лайле это никак не отразится.

Первой мыслью было заблокировать коридор одной из машин, но все они не подходили для этой цели из-за размеров. Тогда он решил запечатать выход мраморной плитой и для верности засыпать ее песком. Подсунув зубья ковша под плиту, Мохаммед попытался поднять ее, но камень был слишком тяжелый и не поддавался. Гидравлика тужилась и стонала, зубья царапали мрамор, но закончилась попытка тем, что задние колеса оторвались от земли, а камень накренился и грохнулся на песок. Мохаммед выругался. Сейчас они услышат и выбегут, и тогда… Из черной пустоты уже доносились тревожные крики. Отступать поздно. Мохаммед сдал назад, переключил скорость и пошел в атаку на плиту. На этот раз получилось лучше. Камень сдвинулся с места и закрыл вход. Еще немного… еще… Есть! Розовый обломок встал на место. Теперь набросать песка. Душа пела от восторга. Как же, оказывается, все просто! Hyp была права, когда говорила, что тот, кому хватило смелости сразиться с собственными демонами, может одолеть…

Мысли оборвала короткая приглушенная очередь из автомата. За ней вторая. Мохаммед окаменел. Песок оседал. Из небольшой черной дыры вылезал человек. Рядом с первой дырой появилась вторая. Сбросив оцепенение, Мохаммед рванул рычаг, поворачивая ковш, но грек проворно увернулся и направил автомат в лицо египтянину. Еще один грек выбрался из ловушки. Потом третий… Мохаммед подумал о дочери, представил, что ее ждет, и застонал от отчаяния. Он поднял руки. Греки лезли из щелей, как крысы. Коста распахнул дверцу, выключил двигатель, забрал ключи. Отряхиваясь от пыли, к машине подошел Николай.

— Если кто-то из моих людей умеет управлять этой штукой, ты покойник. Понял?

— Да.

— У тебя есть дочь. Ее жизнь в твоих руках. Понял?

— Да.

— Будешь работать со мной?

— Да.

Николай кивнул Косте, который отошел и тут же вернулся с парой наручников. Мохаммеда приковали одной рукой к рулю. Работать он мог, но не более того. Ключ от «браслетов» грек повесил на цепочку у себя на поясе и уже вылезал из кабины, когда что-то заставило его обернуться. Мохаммед прислушался — из-за дюн донесся пока еще слабый шум приближающейся машины. Коста с тревогой посмотрел на Николая, который поднял руку, призывая всех к тишине. Голоса мгновенно стихли. Звук приближался. Николай нахмурился. Солнце еще не взошло. Никто не раскатывает по пустыне в такой час без особой на то причины.

— Проверить? — спросил шефа Коста.

— Да.

Коста сделал знак Леониду, Бастиану, Василию и Димитрию, и они побежали к внедорожнику.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

1

Ехать через пустыню — примерно то же самое, что мчаться на водных лыжах через изрезанное волновыми бороздами озеро. Трясло немилосердно, но Гейл не жаловалась, хотя ремень безопасности вышел из строя, похоже, много лет назад и Ноксу то и дело приходилось выставлять руку, чтобы она не слетела с сиденья. Подвеска скрипела, пищала и ухала. Нокс сбросил скорость, и джип, напрягая последние силы, пополз вверх по дюне. Впереди уже вырисовывались знакомые очертания Бир-аль-Хаммама. На спуске их занесло, и в какой-то момент два правых колеса оторвались от земли. Нокс прижал Гейл к спинке сиденья. Она попыталась улыбнуться. Он подмигнул и тут же, заметив что-то в зеркале заднего вида, озабоченно нахмурился. Гейл обернулась и увидела быстро приближающийся внедорожник с выключенными фарами. Плохой знак.