Шифр Данте
Шрифт:
Персис не могла его за это винить.
Год только начался, но днем жара уже была невыносимой. Если так пойдет и дальше, город начнет засыхать: до сезона дождей оставалось еще долгих четыре месяца.
Жужжащий на потолке вентилятор донес до Персис запах пота и карболового мыла.
– Не желаете кофе?
Бронзовую кожу Бельцони оттеняла белоснежная рубашка. Улыбка итальянца тоже была ослепительной.
– Нет, спасибо.
– Прошу вас, садитесь.
Он махнул рукой в сторону стола и вдруг понял, что тот весь завален книгами и могольскими миниатюрами.
– Mi scusi [12] , – произнес он и, хлопнув в ладоши, позвал слугу, скрывавшегося за углом.
Тот сразу взялся за дело, и вскоре
– Меня позвали прочитать здесь сегодня лекцию, – объяснил Бельцони, садясь на стул. – Я попросил выделить мне какое-нибудь помещение для нашей встречи, и ничего лучше не нашлось.
Он наклонился вперед.
– Скажите, чем я могу вам помочь?
Персис коротко объяснила, что произошло.
12
Простите (ит.).
Бельцони внимательно слушал. При упоминании о пропаже La Divina Commedia его глаза потемнели.
– Impossibile! [13] – наконец произнес он.
Некоторое время казалось, что от удивления он больше не сможет вымолвить ни слова. Итальянец встал и принялся ходить из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос.
– Мне сказали, что вы хорошо знали Хили.
Бельцони повернулся к Персис:
– Я? Нет. Я знал о нем, si [14] , но познакомились мы только три недели назад, когда я приехал в Бомбей.
13
Невозможно! (ит.)
14
Да (ит.).
– А зачем вы приехали?
– Ради манускрипта, конечно. По образованию я историк, но к редким манускриптам у меня страсть. Я работаю в Болонском университете. Три года назад здесь в библиотеке нашли старейший полный список иудейской Торы, пергаментный свиток, который ошибочно датировали семнадцатым веком. Мы установили, что на самом деле это был конец двенадцатого. Я был среди тех, кто этим занимался. Сейчас я работаю над каталогом всех существующих копий La Divina Commedia. Конечно, у нас нет текста, написанного рукой самого Данте, но существуют по меньшей мере четыреста копий четырнадцатого века. В основном они хранятся у частных коллекционеров. Копия в Азиатском обществе – это molto importante [15] , потому что она очень древняя.
15
Очень важно (ит.).
– А правда, что Муссолини однажды предлагал за нее миллион долларов?
Бельцони горько улыбнулся:
– Да, дуче был одержим Данте. Но Данте одержимы многие итальянцы. Он дал нам язык, на котором мы сейчас говорим. «Божественная комедия» – не просто одно из величайших произведений мировой литературы, она сделала тосканский диалект языком всей нашей страны.
– Давно вы ей занимаетесь?
– Всю жизнь.
– Скажите, кого может интересовать манускрипт? Настолько, чтобы он пошел на все, лишь бы его заполучить.
Бельцони всплеснул руками, будто дирижировал невидимым оркестром:
– Беспринципных коллекционеров очень много: торговля редкими манускриптами – дело прибыльное. Я как-то держал в руках краденый экземпляр De revolutionibus orbium coelestium, «О вращении небесных сфер» Коперника, это труд, который переопределил наше место в космосе. Коллекционер заплатил за него тридцать тысяч долларов. А в его тайном сейфе мы нашли еще один из самых редких в мире манускриптов – Библию Гутенберга 1455 года, таких сохранилось всего сорок девять. Библия Гутенберга – это одна из первых книг,
– Думаете, они будут с вами откровенны?
– У них жесточайшая конкуренция. Если манускрипт у кого-то из них, другие выдадут его, не задумываясь.
Персис печально кивнула. Если манускрипт попал в руки к одному из таких торговцев, заниматься этим будет уже не она.
Бельцони задержал на ней взгляд:
– Это ведь необычно для вашей страны – poliziotta [16] , si? Именно женщина.
– А в Италии это обычно?
16
Женщина-полицейский (ит.).
– Нет, – признал Бельцони, – у нас polizia [17] – это очень, как у вас это говорится, cosa di maschi — мужское дело.
– Когда я надеваю форму, я забываю о том, что я женщина, – сказала Персис. – Значение имеет только работа.
– Le chiedo scusa [18] . Я не хотел вас обидеть.
– Я и не обиделась. Просто… немного устала слышать этот вопрос. Иногда я чувствую себя животным в зоопарке, редким экземпляром. Может, таким же редким, как ваши манускрипты.
17
Полиция (ит.).
18
Прошу прощения (ит.).
Бельцони сочувственно кивнул, но ничего не сказал.
– Как получилось, что вы оказались здесь? – спросила Персис. – Ну, после войны…
– А. Я все ждал, когда вы заговорите о войне. Муссолини и наш папа Римский вместе разрушили репутацию Италии. Скажу только, что не все итальянцы носили Camicia Nera [19] .
– Вы слышали о Хили до того, как сюда приехали?
– Разумеется. Он известнейший ученый. Я связался с Обществом и попросил разрешения изучить манускрипт. Когда мне сообщили, что Хили работает здесь над новым переводом «Божественной комедии», я был в восторге.
19
Черная рубашка (ит.), чернорубашечники – вооруженные отряды Национальной фашистской партии в Италии.
– И как он вам? В смысле, что это был за человек?
Казалось, итальянца удивил этот вопрос.
– Очень закрытый. Я итальянец. Мы похожи на индийцев. Мы живем ради еды, семьи и разговоров. А Хили…
– Вам удалось узнать его ближе?
– Не уверен, что я его знал.
– Постарайтесь вспомнить, не кажется ли вам теперь, что что-то из того, что он делал или говорил, может помочь понять, почему он забрал манускрипт и что мог с ним сделать?
Бельцони покачал головой:
– Никаких идей.