Шифр фрейлины
Шрифт:
Его папство, длившееся свыше двадцати лет, было едва ли не самым длинным в столетии. А молодым прихожанам казалось, что Пий Шестой просто родился папой римским. Всем своим обликом он всегда излучал уверенность, его слова обладали проникновенностью и твердостью одновременно. Но сейчас перед Маттео сидел старик, сомневающийся в собственных силах. Государству, которому он посвятил всю жизнь, которое возглавлял столь длительное время, грозила смертельная опасность. Беспощадный враг уже стоял у порога, громко стучал алебардой в запертые двери и желал разорить порядок, державшийся многие столетия. У его государства
Отец Маттео как никогда остро осознал, что папа Пий Шестой остался в полнейшем одиночестве.
– Что вы будете делать, ваша светлость? – спросил он, испытывая к понтифику сочувствие.
Возможно, что именно в эту минуту папа пожалел о роспуске ордена иезуитов, чье влияние при королевских дворах было когда-то безмерно. Это был тот цемент, который мог сплотить королевства в единое целое и противостоять Наполеону Бонапарту.
– Рассчитываю на преданность Бурбонов, а также на Австрию. Хотя они сами далеко не в лучшем положении. Как бы там ни было, но мы должны собрать собственное воинство и выдвинуть его навстречу Наполеону.
– Наполеон объявил Риму войну?
Едва заметно кивнув, папа ответил:
– Два часа назад мне принесли от него депешу… Но это еще не все. Со своей стороны Наполеон требует от меня, как главы Рима, немедленной капитуляции. В противном случае обещает взять меня под стражу и держать в крепости до конца моих дней. Смерть меня не страшит, меня пугает другое – папскому государству, построенному нашими великими предшественниками, грозит гибель от антихриста, замахнувшегося на святой престол!
У Пия Шестого изначально было все, чтобы стать великим понтификом. Ему следовало возглавить орден иезуитов, преумножая его могущество и влияние католической церкви, но где-то в середине своего жизненного пути он размяк и все свои силы растратил на организацию церковных празднеств.
– Этого не будет, ваше святейшество! – невольно воскликнул Маттео.
– Мне знакома порода таких людей, как Бонапарт. Не пройдет и пяти лет, как он захочет, чтобы папа римский объявил его императором и лично надел на его голову корону. Сейчас ни один король не смеет противиться его воле. Каждый из них всецело зависит от его многочисленных прихотей. А теперь он пожелал иметь ручного понтифика. Возможно, что мы проиграем в этой войне, но мы обязаны оказать Наполеону сопротивление. На нас смотрит весь христианский мир. В ближайшие часы мы выступаем навстречу корсиканцу.
Епископ Маттео старался не показать своего удивления. В прежние времена папа римский не бывал с ним столь откровенен. Порой ему казалось, что понтифик давно позабыл о его существовании. Ему бы сейчас собрать кардиналов и поведать о надвигающейся угрозе, а он беседует с епископом далеко не самой влиятельной епархии.
– Как мне помочь государству, ваше святейшество? – спросил Маттео, понимая, что был вызван не случайно. Понтифику свойственно досконально обдумывать каждое свое решение.
– Вместе с папским войском на войну отправятся кардиналы. Но ни одному из них я не могу доверять. Уж слишком роскошную жизнь они проводят в Риме и за собственное благополучие готовы продать половину папских земель. Никто из них не прошел через
– Среди отпрысков герцога Фарнезе карманников нет, – едва улыбнулся епископ, подумав о том, что папа не мог не помнить о том, что когда-то он украл у того кардинальский перстень. – Это было в другой жизни.
– В другой жизни вас били за воровство?
– Да, святой отец, мне крепко доставалось, – признался Маттео.
– Били кнутами?
– Случалось. Честно говоря, я до сих пор не пойму, почему меня не прибили.
– Видно, Господь оберегал вас для того, чтобы подготовить к главному испытанию в своей жизни, – серьезно отозвался Пий Шестой.
– Я весь в вашем распоряжении, ваше святейшество.
– Я могу опереться на то, что сопротивляется. Теперь я понимаю, что был не прав, когда распускал орден иезуитов. Они слеплены совершенно из иного теста и не похожи на других монахов. Уверен, что даже сейчас, после роспуска, они не исчезли, а лишь укрылись в катакомбах от гонений. Признавайтесь, вы иезуит?
Особенность иезуитов заключалась в том, что они могли скрывать свою принадлежность к братству за светским образом жизни; им разрешалось носить мирскую одежду, но при этом продолжали оставаться священниками.
– Да.
– Я бы хотел, чтобы вы находились вместе с моим воинством, вдохновляли его божьим словом и своим личным примером. Вы можете облачиться в светское платье, – разрешил понтифик, – иезуитам это не возбраняется.
– Даже если я сниму светское платье, то не сниму епископский перстень. – Отец Маттео положил на стол ладонь, на безымянном пальце которой полыхал золотой перстень с крупным изумрудом.
– Это изумруд Монтесумы?
– Именно так.
– Перстень можете не снимать, это ваше право. Я подпишу распоряжение, что с сегодняшнего дня вы можете именоваться титулом «почетный капеллан его святейшества».
– Спасибо, ваше святейшество, – сдержанно ответил отец Маттео. – Считаю этот титул всего лишь авансом перед предстоящим сражением. Уверяю вас, я буду хорошим капелланом.
Глава 26
Кукольные дела
Накануне вечером позвонил Владлен и сообщил, что перезвонит часов в десять, чтобы сообщить время сделки. Алексей Павлович Таранников, поднявшись рано утром, находился в приподнятом настроении. Пройдет каких-то несколько часов, и он станет обладателем уникальной вещи, о которой мечтал всю жизнь! Тщательно побрившись, он с удовольствием отметил, что, несмотря на тревожную ночь, выглядит великолепно. И вообще, Алексей Павлович обратил внимание на странную закономерность своего организма – адреналин всегда действовал на него благотворно.
С полчаса назад позвонили Кент с Упырем, сообщили, что находятся по дороге к его дому, и Таранников велел им быть на связи. Так что день начинался благоприятно.
Одевшись неброско – в привычные джинсы и в рубашку светлого цвета, – Алексей Павлович открыл кейс, в котором лежали заготовленные деньги, и довольно хмыкнул. Если все пройдет именно так, как он и планировал, то он заполучит не только яйцо Фаберже, но и оставит при себе кровные сбережения.
Зазвонил телефон. На экране высветился номер Владлена.