Шифр Магдалины
Шрифт:
— Переверните ее, — сказал Матта.
Данфи перевернул фотографию.
Слова испытуемого:
«К сожалению, мне неизвестно, где находится Дэвис».
Райнгольду, Эстергази.
Черт! Слово прозвучало у него в голове, подобно удару гонга, и мгновение Данфи казалось, что даже Матта его услышал. Но нет… старик продолжал неподвижно сидеть в своем кресле, только на щеке у него появилась морщинка, словно от какого-то спазма. Данфи снова перевернул снимок и еще раз взглянул в собственные глаза.
— Ерунда какая-то, — сказал Данфи вслух. — Я никому не лгал.
Матта несколько мгновений задумчиво попыхивал трубкой, а затем наклонился вперед к Джеку:
— Думаю, Джек, вам нужно немного отдохнуть. Несколько выходных дней не помешают, ведь правда? И у нас будет время кое-что обдумать. — Когда Данфи начал было протестовать против такого неожиданного предложения, Матта отмахнулся от его возражений со словами: — Не беспокойтесь, много времени это не займет. Я воспользуюсь услугами своих лучших людей. Можете на меня положиться.
13
Данфи забрал почту в начале подъездной дорожки, припарковал машину и вошел в дом.
Шутка была старой и вульгарной, но он не смог удержаться и крикнул:
— Вот я и дома, милая!
Роско сидел за столом в гостиной и читал «Архей». Он воспринял глупую выходку Данфи с натянутой улыбкой и проговорил:
— Меня отправляют в административный отпуск.
— Боже, — воскликнул Данфи, — значит, вот как они это называют! Меня тоже.
— Хочешь знать правду? — спросил Роско. — Матта меня до смерти напугал. Я уже подумываю об отставке.
— Но, Роско, из-за таких мелочей…
Роско усмехнулся.
— Послушай, дружище, мне действительно очень жаль, — пробормотал Данфи. — Я втянул тебя в эту историю. — Наступила долгая пауза. — Даже не знаю, что еще сказать. Моя вина.
Роско пожал плечами:
— Не расстраивайся. Если уж совсем начистоту, особой любви к нашей шпионской работе я не питаю.
Данфи покачал головой.
— Нет, я вполне серьезно говорю! Распределение информационных запросов между придурками из Управления… — Роско поморщился, заметив обиженный взгляд Данфи, но продолжил: — Ясно ведь, что присутствующих в виду не имеют! Не о такой работе я мечтал, когда пришел сюда. Она угнетает меня, вызывает депрессию. «Холодная война» закончилась. Врага больше нет. Мы должны торжествовать, но почему-то не торжествуем. Почему? Потому что капитуляция русских на самом деле оказалась элементарным предательством. И теперь, когда у нас нет врага — то бишь «симметричного врага», сравнимого по силам с нами или по крайней мере которого можно было бы рассматривать в качестве такового, — как нам оправдать грандиозные затраты на разведывательный бюджет? Борьбой с наркотрафиком? С терроризмом? Со средиземноморской фруктовой мушкой? Нет уж, увольте! Я выхожу из игры. — Роско замолчал и кивнул на газеты, которые Данфи держал в руке. — Есть что-нибудь для меня?
Данфи просмотрел почту и обнаружил большой конверт
— Мои поздравления, — сказал он, опускаясь в кресло и просматривая оставшуюся корреспонденцию.
Большую ее часть составляли счета, но был там и один конверт, на котором не было марки, что означало, что его кто-то собственноручно опустил в их ящик. Адресован он был Данфи, и Джек вскрыл его.
«Джек,
— говорилось в нем, —
следующую информацию ты получил не от меня, но я провел компьютерную проверку, и, кратко говоря, в файлах Пентагона имеется только одна открытая ссылка на „143-е“. В ссылке говорится о пенсии по инвалидности для жителя Додж-Сити, штат Канзас, Джина Брейдинга, подцепившего болезнь Крейцфельда-Якоба (?), находясь на службе в 143-м сам знаешь чем. Если тебя все еще интересует упомянутый вопрос, ты можешь с ним связаться. Я проверил, его телефон есть в справочнике».
На записке, которая явно была от Мюррея, стояла подпись: «Омар, строитель шатров».
— Боже! — прошептал Данфи.
Роско поднял глаза от «Архея».
— Что случилось?
— Один парень заболел болезнью Крейцфельда-Якоба.
Роско нахмурился:
— Кто заболел? И что это за болезнь?
Первый вопрос Данфи пропустил мимо ушей. А на второй ответил:
— Что-то вроде коровьего бешенства. У людей она называется по-другому, но в Англии, где ситуация была особенно серьезной — там из-за нее потеряли сто тысяч животных, — именно так ее и называют. Или куру. В Новой Гвинее, где ею болеют каннибалы, ее называют куру.
— Да-а, — пробормотал Роско. — Нешуточное дело.
— У тебя есть монетки по двадцать пять центов? — спросил Данфи.
— Думаю… да. В комоде, где я храню мелочь. А сколько тебе нужно?
Данфи пожал плечами:
— Не знаю. Десять или двенадцать монеток. А сколько их у тебя?
Роско усмехнулся:
— Много. Но зачем они тебе?
— Мне нужно позвонить.
Роско пристально посмотрел на него.
— Для этого у нас есть специальный аппарат в прихожей с несколькими кнопками и длинным пластиковым проводом.
Данфи отрицательно покачал головой.
— Думаю, мне лучше отсюда не звонить, безопаснее будет воспользоваться общественным телефоном.
Брейдинг был не склонен делиться с Данфи.
— Я не могу обсуждать такие вопросы, — сказал он. — Вся информация подобного рода засекречена.
— Ладно, — откликнулся Данфи. — В таком случае я запишу ваши слова в свой отчет, и на этом все закончится.
— Что вы имеете в виду, говоря, что всезакончится? Чтозакончится?