Шикша
Шрифт:
— Ну так пошли покажешь!
— Может, она там где-то!
— Вы меня совсем за идиота держите? — тихо и угрожающе спросил Митька, — да я там каждый сантиметр облазил. Нету её там! Нету!
— И куда же она могла подеваться? — задал главный вопрос Колька.
Ответов не было.
Утром, я решила пораньше встать, чтобы помочь Аннушке. Она была всё это время сама не своя, у неё буквально всё валилось из рук. Так что лучше я помогу.
Я вылезла из спальника, зябко поёжившись от предрассветного тумана, торопливо вытащила из спальника согретое
Вчера почти уже ночью мужики растопили баню — все изрядно-таки изгваздались в болоте, когда добирались от кордона сюда, да и те, что ходили на поиски, тоже были не ахти.
Помылись быстро, все устали, да и были вымотаны морально.
Так что я уже предвкушала, как умоюсь сейчас тёплой водой. Там оставалась, ведь мы с Аннушкой были последними. Точнее Аннушка была самая последняя, чтобы потом проверить, догорело ли в печке и вытащить просушить деревянную решетку, на которой стояли, когда мылись.
Обычно женщины мылись первыми, затем, когда парная разогреется — парились мужики, двумя-тремя группками. Самым последним всегда был Митька: он любил париться один, долго, затем он всегда тушил печку и вытаскивал решетку, которую когда-то сам же и сколотил.
Но вчера Митька настолько умаялся, что хоть и не подавал виду, но помылся самым первым, ещё даже вода нормально не согрелась. Быстро кое-как ополоснулся и полез в палатку спать. Даже ужинать не стал.
Поэтому решили, что первыми парятся мужики, а мы с Аннушкой — после них, и всё приберём согласно технике безопасности.
Так что я вошла внутрь, сняла платок и куртку, зачерпнула ковшик тёплой, почти горячей, воды, с удовольствием вымыла лицо и, не спеша, почистила зубы. Хотя всё время, пока я умывалась, меня точил какой-то червячок, что-то было не так, только вот не пойму, что. Я осознавала, что это общая нервическая ситуация так действует, поэтому отгоняла назойливые мысли, но всё равно, как-то не по себе было. Причём с утра-то было нормально. А сейчас, что-то не так.
Уже завязывая обратно платок, я увидела, что халат Аннушки так и висит на гвоздике. И стою я на решетке…
Её так и не вынесли на просушку.
Глава 18
Я выскочила из бани. Один бог знает, чего мне стоило не заорать на весь лагерь. Промеж палатками и вагончиками царила тишина, лишь периодически нарушаемая чьим-то мощным храпом.
Так! Главное — успокоиться! Может, она просто забыла халат на гвоздике?
А решетка? И вода такая горячая была скорее всего потому, что печку не затушили и огонь там горел почти всю ночь.
Но нет! Анна Петровна почитала технику безопасности, как фанатики почитают свои священные книги. Разве что только не молилась не ТБ.
Ладно, сейчас
Я заглянула в палатку столовки. Нету.
У столовки, под кустом лежал Зверь. Увидев меня, он поднял голову, зевнул и чихнул. Затем положил голову обратно на лапы и принялся опять дрыхнуть, поглядывая на меня одним глазом.
Может, заспала и сейчас просто дрыхнет у себя в палатке?
Я подошла к её палатке и прислушалась. Тихо. Обычно сквозь тонкий брезент всегда слышно дыхание, посапывание или как человек поворачивается. Из-за того, что палатки тонкие, спальники — тонкие, почвенный горизонт всего каких-то тридцать — сорок сантиметров, а дальше глей и мерзлота, то как ни подкладывай коврики и доски, а всё равно от земли тянет. И спящий человек начинает волей-неволей похрапывать.
Здесь же было абсолютно тихо.
Для проверки я сперва шепотом позвала её. В ответ — тишина.
Тогда я обнаглела, и хоть в лагере не принято лезть в чужую палатку, но не в таком вот случае. Поэтому я ещё раз оглянулась (вдруг она отошла), и расстегнула молнию. Откинув полог, я заглянула внутрь — пусто. Мало того, спальник аккуратно собран в рулончик.
Может, в туалет пошла?
Точно! Скорее всего, именно так.
Я торопливо пошла в сторону туалета, предварительно закрыв палатку (но комаров я ей таки туда здорово напустила).
В женском туалете никого не было. В мужском — тоже пусто.
Я по очереди заглянула в остальные помещения: в хозку, в обе камералки, и даже «грязную» хозку с оборудованием и солярой проверила.
Нигде нету.
Оставался ещё один вариант. Я прекрасно помнила малыша, который выскочил мне навстречу, когда я привозила гостинцы от Аннушки её родным в город. Пацанёнок был похож на Бармалея. Вполне может быть, что она там?
Ну, ладно, пошла к вагончику Бармалея.
Немного потопталась там перед дверью. Чегой-то стрёмно стучаться к мужику, а особенно если он начальник экспедиции, а особенно если перед этим он меня пропесочил так, что я до сих пор обтекаю. Но, с другой стороны, если с Аннушкой что-то случилось, то нужно поднимать людей на поиски.
Если же она у него, то он отбрешется, тем более, что завтрак уже давно пора начинать готовить. В общем, я ещё немножечко поколебалась, уже хотела стучать, как вдруг дверь сама распахнулась и на пороге стоял хмурый и заспанный Бармалей. Ещё неумытый, волосы после сна всклокочены, и на щеке отпечаток от шва подушки.
Он уже собирался зевнуть, но увидев меня прямо перед собой, вытаращился:
— Зоя? Эммм… доброе утро. Что-то случилось?
— Доброе, Иван Карлович, — сказала я и быстро добавила, — извините меня, пожалуйста. Но я нигде не могу найти Анну Петровну.
— Может спит ещё? — нахмурился Бармалей и сердце моё рухнуло — значит у него её нет.
— Нет, я смотрела в палатке, — расстроенно покачала я головой.
— Ну, тогда значит, в туалет пошла, или в баню умываться? — с надеждой глядя на меня, предположил Бармалей, но я опять отрицательно покачала головой:
— Иван Карлович, я уже везде смотрела, и в хозках, и в бане, и в столовке, и в обоих туалетах — везде! Вот только в палатках товарищей не смотрела. Но мне кажется, что и там её нет.