Шимон
Шрифт:
А можно и глубокой ночью, когда вражеский лагерь уснет, разжечь костер без пламени, на стеблях пустынных кустов, с подветренной от лагеря стороны, бросить в темное пламя горсть таинственных синих кристаллов и погнать сделанным из пальмовых листьев опахалом пахучий дым на вражеские шатры. Воины уснут крепко и надолго и не услышат, как безмолвные слуги богини Серкет перережут всех людей и животных и оставят только одного или двоих «для вести». После этого десятилетиями ходят слухи по городам и деревням соседних стран, что всесильные египетские боги и духи гор и пустынь помогают народу Та-Кемет избегнуть коварных нападений.
Жрецы Серкет рассказывали и учили нас стрелять из тугого дальнобойного трапециевидного египетского лука, духовой трубки нубийских охотников, пользоваться мечом и копьем египетского
Обет молчания у курсантов школы Серкет длился целый год, но и после его окончания они не стали намного разговорчивей, мы научились понимать друг друга без слов, по взгляду, мимике лица, в бою по специальным жестам, а ночью по коротким и легким ударам пальцами по любой части тела партнера.
Когда обет молчания подошел к концу, нас стали обучать общению с разными людьми и методам разговора с ними. Человек порой сам не знает, того что, разговорившись со случайным попутчиком, продавцом в лавке благовоний или разносчиком свежего хлеба он выдает какую-то важную информацию. Тем курсантам, которым предстояло стать резидентами внешней разведки Та-Кемет, рекомендовали иметь как можно больший круг общения, посещать общественные мероприятия, устанавливать дружеские связи с людьми из разных общественных «каст».
Жрецы приветствовали и провоцировали крепкую дружбу между учениками школы, это могло принести большую пользу в их будущей работе. В моей пятерке было, кроме меня, два парня и две девушки.
Один из парней, ливиец по имени Пами, тонкий, стройный, очень выносливый и сильный не крупными мышцами, а какой-то внутренней силой. Тонкими смуглыми пальцами он свободно ломал ослиную подкову сделанную из крепчайшей легированной черной бронзы. Он был сын вождя очень воинственного ливийского племени контролировавшего поставку в Та-Кемет важнейшего товара – кедрового дерева. Своего дерева в стране было мало и его приходилось импортировать в большом количестве, а племя отца Пами занимавшееся исключительно разбоем на караванных путях и морском побережье, так часто нападало на торговые экспедиции египетских купцов, что поставка чрезвычайно важных для Кемет грузов грозила прекратиться вовсе. Карательная акция египетского войска сумела сделать из ливийцев друзей Та-Кемет, Пами и ещё несколько детей вождей ливийских племен были взяты как аманаты, а грабившие купцов отряды переквалифицировались в охранников тех же караванов. За это им была обещана щедрая плата. Кроме этого, воины отца Пами сообщали чиновникам фараона и жрецам богини Серкет обо всех новостях на границе Ливии и Кемет. Пами прекрасно овладел рукопашным боем с оружием и голыми руками и мечтал вернуться домой, чтобы перестроить отряды отца по египетскому образцу.
Второй юноша, был коренастым белокурым данайцем, завезенным в долину Хапи купцом-работорговцем, парень сбежал, а случайно встретившийся ему на дороге жрец Серкет пристроил его в храме. Звали его Эвмед, но египтянам это имя было трудно выговорить, и они придумали для юноши кличку «Серапис» в честь священного для них быка, потому что парень своей силой и статью напоминал им это свирепое животное. Ростом он был выше самого высокого из воинов охраны, под белой кожей, которую даже Великий Ра [18] не мог сделать темной, перекатывались стальные мускулы, серо-голубые глаза смотрели спокойно и внимательно из под густых рыжеватых бровей. Жрецы богини Серкет, опытным глазом оценившие его физические
Первую девушку, в пятерке, звали древним филистимским именем Каипамау, но друзья, полюбившие эту славную кудрявую, тоненькую девочку, звали её просто Каи. Улыбка не сходила с её смуглого личика, казалось, она совсем не скучает по дому в небольшом, но очень зеленом городке Кирена. Как и все ученики жрецов богини Серкет она была обучена бою и маскировке, но главным её увлечением были яды. Да, именно рецептами ядов была наполнена эта маленькая кудрявая красивая головка юной девушки. Она все свободное время проводила в лаборатории, добиваясь прозрачности и отсутствия посторонних привкусов этих ядовитых зелий, при смешивании с питьём и пищей. Но убийство не было её целью. Каи мечтала создать вещества помогающие связывать человека без веревки, допрашивать без пыток, командовать без принуждения. Она хотела узнать секреты жрецов и понять, как делаются составы для того, чтобы получить огромную физическую силу, или прозрение и ясновидение, а может быть и какие-нибудь другие качества.
Кожа второй девушки была черная и блестящая как земля Кемет. Её нашел полковник Сету в Нубии, но местные жители говорили ему, что родители маленькой Сепфоры пришли в их страну из далеких лесов на западе Африки и говорили на непонятном никому языке. Они жили во дворце богатого нубийского чиновника, отец охранял его дом, жена помогала ему. В богатый дом забрались воры, они убили сторожа и его жену, а маленькую девочку, спавшую в уголке и укутанную в одеяло, не заметили. Египтяне напали на эту область Нубии три года назад, забрали местных жителей в плен, а Сепфора пошла с войском добровольно. Ей рассказали, что египтяне лучшие солдаты на свете, и она собиралась научиться воинскому искусству, чтобы найти убийц и отмстить за своих родителей.
Полководец Дхути сразу передал молодую девушку жрецам богини Серкет, и те воспитывали её сначала отдельно от всех, а потом со всеми вместе. Сепфора была великолепным мастером маскировки и диверсии. Она могла двое суток ждать сигнала, зарывшись с песок и дыша через ножны кинжала, а в нужный момент, ночью, тихо встать и ликвидировать спящих подозрительных странников, направляющихся к границам Кемет. Могла долго прятаться в темном углу дворца какого-нибудь египетского вельможи, для того, чтобы во время совещания с соратниками по заговору, подслушать и узнать его планы. Она в одиночку, в лесу, могла справиться с целым воинским отрядом. О её верности богине Серкет и Та-Кемет среди жрецов и учеников школы ходили легенды.
Меня назначили старшим в пятерке, спорить с этим никто не собирался, у меня как бывшего кочевника, была репутация хорошего бойца. К тому же, жрецы связали всех членов пятерки нерушимой клятвой верности богине, Та-Кемет, фараону и друг другу. В общем-то, курсанты и так уважали друг друга, мы были детьми разных народов и прекрасно представляли себе опасность своей будущей службы. Ясно было и то, что мы ни с кем в этой стране не были связаны так сильно, как со своими соратниками, ставшими практически родными друг для друга за годы учебы. Перед выпускными испытаниями я собрал свою пятерку на импровизированное совещание.
– Друзья! – сказал я – мы все сроднились за время учебы в школе, знаем сильные и слабые стороны друг друга. Мы все готовы, если надо умереть, за богиню, Кемет и фараона, но умереть это очень просто. Гораздо сложнее жить так, чтобы принести как можно больше пользы фараону и богине, и как можно больше вреда врагам Кемет. Я хочу, чтобы мою спину прикрывали вы, а я прикрывал вашу. У нас хибру есть такой обычай – мы смешиваем кровь со своими друзьями и после этого никогда не предаем их. Я предлагаю сделать это сейчас. Согласны!