Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну !
Шрифт:
Хотя - как кому.
Веня поднимался как-то раз - ничего особенного. Видно далеко, это правда, а желающие могут незадорого взять на время еще и телескоп, бинокль, или подзорную трубу. Но небо над страной обычно серое, низкие облака кругом, поэтому по большому счету, рассматривать нечего. Туман кругом, туман.
Над столицей хоть облачность разгоняют, суперкулеры - гигантские ветродувы - круглосуточно трудятся, солнце бьет - дай боже, все триста шестьдесят пять дней и летом, и зимой. А для детишек под новый год специально снег и лед в лабораториях выращивают,
Так что ничего хорошего Веня со стены не узрел, только поразило его с какой готовностью бросились нищие убогие пээровцы - приварилась же к речи абревиатурка, не сплюнуть уже - к подножию гигантской рукотворной скалы, протягивая руки, становясь на колени, то есть унижаясь до последнего, выпрашивая, выклянчивая кусок съестного.
Бросил он им тогда какой-то завалявшийся сухарь. А тот переломился в воздухе, пока летел, да и рассыпался от удара об землю окончательно. Нищие же - до чего смешные - передрались из-за крошек.
Потом Веня узнал, что пээровцы - спившиеся столичные актеры. Так они подрабатывают в экскурсионных фирмах. Платят им доллар в час. Зрелище незабываемое, честно сказать - ухохочешься. Правда, прибиваются к ним и натуралы - настоящие бедняки из глубинки. Но те лишены актерских дарований, поэтому только дело портят. Их гонят обычно прочь.
Вот и теперь, когда группа расположилась у самого края, гидесса оживленно жестикулировала руками, указывала то вдаль, то куда-то вниз, где под стеной собралась многочисленная толпа разновозрастных оборванцев - и детей, и взрослых, и стариков, все худые как свищи. Гоулохи, одним словом, вылитые. Они все глядели вверх, задрав головы, кто-то затягивал песни, кто-то танцевал под гармошку - старательно привлекая к себе внимание, желая заработать копеечку.
Школьников развеселило усердие провинциалов, они тыкали пальцами вниз, заливисто гоготали. После решили позабавиться - писали в презервативы и целились раздутыми колыхающимися гранатами в толпу.
Презервативы лопались в воздухе, обливая просящих ливнем из мочи.
Даже иностранцам пришлось по вкусу оригинальное и забавное зрелище, им объяснили, что таковы обычаи. Дикарские развлечения им ужасно понравились, они с непередаваемым восторгом снимали на камеры и фотографировали бессовестных аборигенов, прилюдно писающих в резиновые мешки.
Веня так же с неподдельным интересом следил за расстрелом засстенного населения, люди спасались от летящих в них вонючих снарядов, грозили вверх кулаками, что еще более забавляло экскурсантов, некоторые из них достали пистолеты, больно стреляющие резиновыми пулями с едкой краской. Попав на кожу краситель разъедает ее верхний слой и не отмывается несколько недель.
Использование такого оружия официально запрещено, оно для полицейских предназначено, метящих уходящую жертву, чтоб не отмылась. Очень гуманно вместо убийства, отметина. Предполагается, что сознательные граждане людей с метками должны приводить в комиссариаты.
Как только детишки открыли прицельную стрельбу, сразу несколько
"Сама еще ребенок", - подумал Веня и тут же почувствовал, что в машине он не один.
Рядом с ним на переднем сиденье расположилась во всех отношениях приятная, и совсем незнакомая девушка. Ее молодость и всестороння приятность моментально выдавали род ее занятий, который она, впрочем, и не скрывала.
– Увлекает, не правда ли?
– спросила она, кивая в сторону вконец распоясавшихся школьников.
Веня пожал плечами.
– Меня раз тоже так обгадили, - продолжала нисколько не смущаясь незваная гостья, - еще и пакет и с дерьмом бросили, и от краски полмесяца отмыться не могла. Ужас! На улицу не выйти... Чуть с голода не подохла.
Она старательно раскуривала дешевенькую сигаретку, та тлела, но не загоралась. Вдруг она повела носом, вдыхая запах.
– Фу-у, че эт у тебя, говно, что ли возишь?
– Угу, - промычал Веня.
Поддерживать разговор абсолютно не хотелось, да и смысла не имело. Не до проституток сейчас ему, позже - может быть, когда жесткая пачка крупных купюр будет чесать до осатанения ляжку, а теперь только одно - прорваться бы. Веня уже и фразу придумал, чтобы отшить наглую навязчивую девицу, но произнести не успел. Из КППДП /контрольно - пропускной пункт дорожной полиции/ вышел понт-сорока, а за ним дружно выбежала бойкая бригада зеленых "черепашек", на ходу перещелкивая затворами. Веня сразу понял - по его душу ребятки щелкают железом, по его душу заскрипели и затукали по крепкому асфальту черные ботинки.
И думать, и зевать некогда.
Только чувствам подчиняясь, вдарил Веня по педалям, крутнул ручку скоростей, аж спидометр хрустнул, рванул мигом с места - показал достоинства хоть старой, но верной зарубежной техники. Бойцы всего в шаге от него были, когда он развернулся в обратном направлении и, лихо маневрируя, понесся, будто заскользил по шоссе среди встречного, слава богу, очень медленно движущегося транспорта.
Ждал выстрелов, но не случилось. То ль пожалели, то ли побоялись попасть в кого. А "седан" уже успел выпрыгнуть на свою полосу.
– Хорошо, - шептал Веня, - хорошо...
– Чего хорошего!
– вопила дорожная девка, - стой, выпусти меня, бешеный! У меня работа!
Веня не отвечал ей. Остановиться невозможно. Сзади он разглядел хвост патрульные машины с мигалками и сиренами преследовали его уже в метрах ста. Оставалось только набавлять газу, любое промедление - погоня тут как тут окажется!
Но опять беглецу повезло. Головная патрульная на повороте вдруг не удержалась, завертелась вокруг себя, а в нее ткнулась следущая, не сильно, но чувствительно. И другие затормозили. Пока выруливали, фигуры рисовали всевозможные, "седан" - "седанчик" - "седанушка" умчал, унес далеко-далече от преследователей невольного преступника со случайной спутницей, жрицей придорожного лайва.