Шипы Черного Ириса
Шрифт:
Каждое новое слово становилось сильнее и отдавалось эхом, словно говорил не один голос, а сразу несколько.
– Я выбираю душу сию, ибо выбор мой - не мой. Я выбираю разум сей, ибо он избрал меня. Душа от души моей. Сердце от сердца моего. Искра от искры. Свет от света. Смерть от смерти. Ибо мы едины. Будь опорой мне, сердце от сердца моего. Будь зовом моим в ночи. Будь мглой моей во время дня. Я буду твоей кровью во время голода. Я стану твоей жизнью во время смерти. Я буду всем для тебя. Душа от души моей, буду рядом, ибо мы едины. Ты умрешь за меня. Я умру за тебя. Ты будешь
Мне стало казаться, что за каждым, вроде бы простым словом, звуком скрывается еще что-то, скрываются какие-то символы, знаки, чья-то давно забытая письменность, а за ними еще чьи-то слова и символы. Словно на мгновение я увидела, как слой за слоем в звуках таится неведомая мощнейшая сила, предназначения которой мне никогда не понять, в силу скудоумия. От того, что я просто заглянула в щелку лишь на мгновение, захватывало дух.
– Я взываю к тебе. Я взываю к душе от души моей. Я призываю, и буду звать вечно, ибо нет меня без тебя, тебя не будет без меня. Приди, прими, расцвети.
А затем все тише и тише.
– Я рву оковы всех миров. Ибо если умру я, цвести продолжит душа от души моей. Истлеет кровь моя, она будет свежа. Ее волею, моим желанием мы равны. Она есть я. Она как я. Я есть она, всегда!
Голос словно удалялся, стал дрожать, срываться, словно человек говоривший слова вот-вот перестанет дышать.
– Взываю к тебе, душа от души моей. Прими силу свою. Прими жизнь мою в руки свои. Прими сердце мое. Взываю. Призываю. Душа от души моей, сердце от сердца моего, жизнь от жизни моей, смерть от смерти моей, призываю, к тебе взываю, - последние слова прозвучали совсем сипло, и наступила тишина на несколько долгих секунд, чтобы затем все тот же голос прошептал: - Аврора, пожалуйста...
Все время, что я слышала слова, которые не понимала до конца, я чувствовала, что меня будто бы кто-то держит, сдавливает, не дает уйти, не дает уснуть. Не дает умереть! Это было ужасное чувство полного бессилия перед тем, кто сильнее тебя. Я не знала, зачем неведомому голосу меня удерживать, зачем все эти слова, которые были лишь ширмой, кодом для куда большего.
За каждым звуком скрывалась сила, неведомые знания, и все они были вокруг меня. Проникали в меня. Из-за того, кто удерживал меня, я словно стала больше- безразмерной губкой и впитывала в себя каждое слово, а точнее то, что было за ним.
Я хотела вырваться, скрыться. Я чувствовала, как слабеют тиски, удерживающие меня. Я была рада уйти. Я хотела уйти, но последние слова: 'Аврора, пожалуйста...'. В них было столько тоски, столько боли. Я почувствовала, что скрывалось за ними: меня выбрали, ждали очень долго. Меня боялись потерять и скорбели обо мне. В этом я не сомневалась. По-настоящему. Меня никогда и никто так не желал видеть, как обладатель этого голоса. Он умолял меня так, словно от этого зависела чья-то жизнь. Меня никогда никто не умолял. Я никогда и ни для кого не значила и сотой доли того, что значила сейчас для этого просящего.
И эта не была ложь, не была иллюзия, потому что я хотела быть нужной.
Я рванулась, было, но голоса больше не было. Я осталась одна в этой пустоте. Он больше не мог меня звать. Я испугалась, заметалась. Испугалась за него, что его голос сейчас страдает, когда я прохлаждаюсь здесь. Я должна быть рядом с ним всегда. Я просто должна и все!
Внутренняя уверенность, как чувство чужого взгляда на затылке, указала путь. Я знала, что голос, а точнее его обладатель, что-то сделал, дал мне что-то свое, и пусть сейчас я ничего не понимала, но мысленно велела этому чему-то идти к хозяину. А сама пошла следом. Нарастающий холод, ощущение ветра на коже, когда кожи на самом деле нет, говорили мне, что я иду в верном направлении.
Хотя, по сути, я никуда не шла. У меня ничего не было. Просто в какой-то момент пустота вокруг пропала. Зато появилось ощущение сна, будто я выныриваю из него, как из воды. Тот, кто звал, был совсем рядом, и еще я знала, что ему больно, очень больно. Его сердце плакало, его душа лишилась части себя. Его разум сломлен.
Еще один мысленный приказ неведомой силе вокруг меня и внутри меня. Я велела части его существа, его подарку возвращаться домой. Выброс энергии, затем еще и еще. Я посылала силу к тому, кто сейчас страдал по моей вине. Отдавала все, что было отдано, но лишь часть из этого проходила какую-то неведомую преграду и попадала к прежнему хозяину, ничтожная часть. Остальное возвращалось ко мне. Проникало в меня.
Наконец, я почувствовала внутри приятный трепет. И поняла, что обладатель мольбы получил мое лекарство. Ему стало легче, боль отступила.
А я продолжала спешить. К нему, теперь только к нему. Чтобы быть всегда рядом, чтобы больше не допустить его боли.
Не знаю, сколько я так брела в пустоте, ориентируясь на слабый внутренний голос, ощущение его приближения. Но, в конце концов, я словно налетела на мягкую стену. Невидимая, зато хорошо ощутимая преграда сдавалась под моей волей с большим трудом. Но я рвалась к нему, хотя он уже и не ждал меня. Что-то говорило мне, что меня уже никто не ждет, что я уже не имею права вернуться. Что я упустила возможность или время на возращение. Но... его боль, я чувствовала его страдания лучше собственных мучений. А потому мое желание было сильнее правил и законов.
Я должна быть рядом с ним всегда!
И снова забвение. Я перестала мыслить. А значит, перестала и существовать.
Тяжесть собственных костей, собственной плоти, вязкой крови. Как же они мне мешали. Пропало чувство легкости и полета во мгле. Теперь я лежала на дне этой мглы, придавленная собственным телом.
С трудом удалось повернуть голову, совсем немного, чтобы понять, что вокруг меня было что-то тяжелое, рыхлое, теплое и влажное одновременно. Подвигала пальцами и поняла, что и под ними нечто мягкое и влажное. Что-то мне это напомнило, но что именно?