Ширли Темпл третья
Шрифт:
За окном еще не рассвело, но Мамуля спускается поставить кофе и проверить, как там Ширли. Ее миска пуста — все орехи исчезли. Мамонтиха издает скрипучий горловой звук.
Когда они ужинают, телефон Томми начинает вибрировать.
— Поесть не дадут, — ворчит Мамуля. — Успеется.
Но Томми отвечает на звонок. Он уходит в гостиную. Она слышит, как он расстроен. «Ладно, — говорит он. — Что ты тогда предлагаешь? — Шаги. — Любовь тут ни при чем. По-моему, тебе просто надо успокоиться, заказать пиццу и…»
Мамуля выходит покурить. Она выкуривает две ментоловые сигаретки в день — одну после завтрака, другую после ужина. Сама взяла это за правило еще девчонкой. Тогда
На верхнюю перекладину вольеры садится ворона, затем улетает. Малышка-мамонтиха почти не шевелится — она похожа на чучело. Почему она замерла? Нет, шевелится. Просто затаила дыхание, вот в чем дело. Мамонтиха бредет к задней стенке своего загончика, по ту сторону которой начинается лес. Иногда из этого леса выходят олени — поесть падалицы, мелких зеленых яблочек. Наверное, Ширли Темпл Третьей это понравилось бы, думает Мамуля, затягиваясь в последний раз. Томми говорит, что такие мамонты жили в позднем плейстоцене. А теперь, выдернутая из своего времени, она живет наперекор установленным Богом законам природы.
Бог создал мир за семь дней, но в этих днях вовсе не обязательно было по двадцать четыре часа. Каждый Его день мог продолжаться добрый миллион лет. В Царстве Небесном человеческое время ничего не значит, там, наверное, у часов не стрелки, а огромные золотые стрелы, и эти стрелы слушаются Господа. В который день Он создал мамонта? Точно не в седьмой, потому что это был день отдыха. Очень может быть, что мамонты появились на пятый день утром, а к обеду того же дня опять исчезли. Мысли о существах, которые приходят и уходят так быстро, нагоняют на Мамулю грусть.
Когда она возвращается, тарелки все еще на столе. Она обнаруживает Томми наверху — он собирает чемодан. Мамуля спрашивает, что стряслось. Ничего, отвечает он, а потом добавляет:
— Просто мне надо уехать немножко раньше, чем я собирался.
— Это Саманта звонила? — спрашивает она.
Он бросает на нее косой взгляд и продолжает собирать одежду с пола и кресла.
— У тебя роман со смотрительницей из твоего шоу?
— Не знаю, — говорит он. — Возможно. Не знаю я. Слушай, мам, ты прости, но мне надо на несколько дней вернуться в Атланту. Улажу там все, и сразу обратно.
— А как же… — Она кивает в окно, туда, где поселилась ее лохматая гостья.
— Не ругай меня, мам. И не возмущайся, пожалуйста, но Ширли придется еще чуточку здесь побыть. Совсем недолго, честное слово. Понимаешь… ну, если тебе так уж хочется знать правду, кое-кто задает вопросы. Саманта попала в переплет. От нее требуют доказать, что Ширли усыпили. Наверно, кто-нибудь из зоопарка настучал. Я должен помочь ей выпутаться. Как ни крути, а закон-то она нарушила.
А разве то, что творится у них сейчас на заднем дворе, не нарушает никаких законов? Ей хочется спросить об этом Томми, но она сдерживается.
— Только очень тебя прошу, — продолжает он, застегивая чемодан на колесиках, — не говори никому про этого мамонта. Когда у Саманты все утрясется, придумаем, как быть дальше. Я тебе обещаю.
Она нянчится с Ширли уже почти месяц, и вдруг у животного начинает выпадать шерсть. Мамуля сидит перед загончиком на кухонной табуретке. С каждым днем становится теплее, и она не знает, что делать. Вся земля усеяна клочьями светлой шерсти, а оголенная кожа мамонтихи
— Честно тебе скажу, я волнуюсь, — говорит Мамуля. — Томми не отвечает на мои звонки. И нечего на меня так смотреть. Я отлично знаю, что ты думаешь. Томми не звонит — эка невидаль! Так? А у тебя, наверно, блохи? Или ты линяешь? Это нормально? Ты же небось непривычная к такой погоде. Сегодня тридцать градусов, а будет еще жарче. И что тогда?
Мамуля подозревает, что мамонтиха чешется о сетку и обдирает себе шерсть, но за всю следующую неделю — а она то и дело выглядывает из окна — ей ни разу не удается застать Ширли за этим занятием. По большей части она просто стоит там на жаре и тяжело дышит. Но шерсть продолжает выпадать. Одна проплешина на вид такая воспаленная, что Мамуля берет свой косметический крем и немножко смазывает ее пальцем.
— Чтоб ты знала, это дорогущий крем. Я его специально заказываю. На лицо себе мажу, а то у меня кожа на переносице сохнет. Ну как, получше?
Она звонит Томми и слышит автоответчик. Когда температура доползает до тридцати двух, она пускает Ширли в дом, чтобы дать ей остыть. Провести мамонтиху по коридору оказывается нелегкой задачей. Ростом она всего по пояс Мамуле, но увесистая — ни на руки взять, ни подпихнуть куда надо. Мамуля загоняет ее в прачечную, где тихонько гудит сушилка. Убирает на полку порошок и другие причиндалы для стирки, чтобы освободить местечко у дальней стены. Застилает его клеенкой и посильней включает кондиционер. Насыпает в мамонтихину миску бобов, добавляет к ним апельсиновой кожуры, ореховой смеси — без орехов никогда не обходится — и еще чуточку сена, купленного в магазине для садоводов. Берет старые банные полотенца и сооружает рядом со стиральной машиной мягкую подстилку. Потом желает Ширли спокойной ночи и закрывает дверь.
Когда Мамуля наконец залезает в постель, в доме стоит стужа, как в арктической тундре, и, чтобы согреться, ей приходится навалить на себя четыре одеяла. Утром она надевает фуфайку и теплую куртку. В прачечной разит, как в цирке. Она собирает навоз лопатой и относит ведро в лесок за домом. Потом зажигает цитрусовые свечи, чтобы заглушить вонь.
Ко дню теледебюта Ширли в «Возрождении вымерших» Мамуле так и не удается дозвониться Томми. Она давно ждет этой серии — увидела ее в программе еще несколько недель назад, — и в честь такого знаменательного события принимает решение пустить мамонтиху в гостиную. Наливает ей мисочку молока и устраивается на диване как раз к началу шоу.
Музыкальную заставку передачи Мамуля знает наизусть: охотничий рог и тамтамы на фоне ультрасовременного электронного ритма. Томми за кадром приводит основные сведения о шерстистых мамонтах: что они исчезли с лица Земли уже тысячи лет назад, что первобытные люди порой катастрофически сокращали их численность. Технология выращивания эмбриона мамонта содержится в строгом секрете, так что рассказ перескакивает сразу на послеродовой период. Идет монтаж, посвященный первому году жизни Ширли: вот удлиняются ее ноги и хобот, густеет шерсть, растут и закругляются кверху бивни. Потом на экране возникает Томми. Он спрашивает одного из ученых, чем обычно питались мамонты, и тот, вяло улыбаясь, сообщает ему, что в желудках замерзших мамонтов обнаруживали траву и листья. А еще они любят яичницу и грейпфрутовую кожуру, добавляет Мамуля, не говоря уж об М&М.