Шишки без ягод
Шрифт:
— Значит, сами зиму перекантуетесь, а что я со всем этим добром буду делать весной, когда вы смоетесь заниматься своим ловом, вас не касается, — скептически посмотрел на него Сидор. — Нет, — отрицательно покачал он головой, — не пойдёт. Или оставайтесь на год, или предложение снимается вообще. Хрен с этой десятиной, — безразлично махнул он рукой. — Но пустые корпуса коптильных цехов в разгар путины, мне не нужны. Кто там работать будет, если в это время во всём городе постоянный дефицит рабочих? Так что, — внимательно посмотрел он на мужиков, —
— Одна она не справится, — посмотрев на щуплую маленькую фигурку Дарьи в новом полушубке, хмыкнул скептически Пафнутий. — Да и с Колькой своим вдвоём, тоже не справится. Так что, ладно, задержимся у тебя на год, — переглянувшись с Мишаней, Пафнутий решительно рубанул воздух рукой. — Но есть один вопрос который надо сразу же обсудить и без решения которого ни о каком договоре между нами не будет и речи.
— Нам твои два воза рыбы в неделю для работы мало будет. Если работать, то работать, а не ваньку валять. Так что если сможешь договориться с кланами о поставках большего количества рыбы, то работать с тобой имеет смысл. Нет? Значит и говорить не о чем. Нам, как ты выразился, перекантоваться и у себя в землянке можно будет, не напрягаясь. Ты же, если хочешь заниматься этим делом, изволь расширяться. Нам с голопузыми босяками возиться и сидеть без штанов неохота.
— Теперь последнее, — внимательно, как бы оценивающе посмотрел на него Сидор. — Оплата их труда, — ткнул он пальцем в нахохлившуюся Дашку, так и сидящую рядом с мужиками на бревне, — из чьих средств производится. Из моих, или из вашей десятины? Она ваша или наша?
— Она наша, — кивнул головой Мишаня, — но платить им двоим, ты будешь из своих средств. Ты нанимал, ты и платишь.
— Всё поняла? — хмуро глянул на потупившуюся молчаливую Дашу Сидор.
Дождавшись от неё молчаливого утвердительного кивка, холодным, резким тоном жёстко выговорил:
— А теперь живо за работу, малявка, кожушок отрабатывать.
— Экий ты сердитый, — осуждающе бросил Пафнутий, посмотрев вслед прыснувшей с бревна Дашке. — Она же ещё ребёнок, а ты её так гоняешь.
— Когда к работе приступаете? — мрачно глянув на него, спросил Сидор, привычно проигнорировав призыв к чадолюбию.
— Да сейчас же и приступим, — весело откликнулся Мишаня, скидывая полушубок на снег и хватая в руки лопату для рыбы. — Чего тянуть. Больше сделаем, больше заработаем.
— Отлично, — мрачно посмотрел на него Сидор. — Работайте, а завтра или на днях я пришлю народ, чтоб начали готовить цех под нормальную работу. Чтобы не копаться в сырой яме, как нынче. И смотрите, Дашку сильно работой не нагружайте, ребёнок ведь ещё, — насмешливо добавил он.
Кивнув напоследок мрачной Дашке, стоящей уже у кучи рыбы с лопатой в руках, Сидор вскочил в
Не успел он въехать в южные врата города, как его там уже ждал мрачный и чем-то недовольный Городской Голова.
— Ты я слышал, нанял себе новых коптильщиков, — тут же раздражённо начал он, даже не поздоровавшись.
— И тебе доброго утра, — хмыкнул Сидор, даже не подумав отвечать. — Чего так рано вскочил? Чего не сидится тебе в своём тёплом тереме? Чего по улицам со сранья скачешь? Хотя какое уж тут сраньё, — подняв глаза на стоящее низко солнце, насмешливо полюбопытствовал Сидор. — Иль опять нужда, какая во мне образовалась?
— Делаешь вид, что ничего не понял? — угрожающе глядя на него, тихо процедил Голова, едва сдерживая кипящую внутри злость.
— Не делаю, — флегматично покачал головой Сидор. — Просто послал нахрен, а ты этого не понял. Теперь, надеюсь, понятно? — с любопытством посмотрел он на него. — Кстати, раз ты уж знаешь, что у меня работают два великолепных коптильщика, то, думаю, теперь, ты можешь добавить на коптильню ко мне ещё пару возов к той рыбе, что поставляешь. Да и другие, я думаю, тоже могут увеличить поставки. Хорошая рыбка никому ещё не помешала, не так ли? — прямо глянул он в глаза Головы.
— А ты неудобный человек, Сидор, — не сводя с него глаз, медленно проговорил Голова. — Нарушаешь установившийся порядок. Это, как у вас говорят, не есть хорошо.
— Нехорошо людей силой принуждать, — ответил ему Сидор, не отводя глаз. — И дорогу я тебе не перебегал. Ты сам себе её перебежал, раз они о тебе даже слышать не желают. Так что, жду ещё рыбу, а новый график поставок, я тебе на днях сообщу.
И кивнув напоследок Голове, так и продолжавшем стоять у ворот и мрачно за ним наблюдавшим, Сидор двинулся дальше домой. Добравшись до землянки, он застал дома только Маню с профессором, что-то опять кипятившем в своих вонючих колбах.
— Слышь, профессор, — начал он сердито, едва сдерживая раздражение, так и не покинувшее его за прошедшее со встречи с Головой время. — Слышь…, - и замер, сидя на лавке, уставившись остановившимся взглядом в стену. — Я вот тут подумал, — начал он, немного погодя и чуть, чуть успокоившись. — А не знаете ли вы господин профессор что-нибудь о процессе копчения рыбы?
— Абсолютно ничего, — насмешливо посмотрел на него профессор. — Ничего, кроме того что она бывает тёплого и, кажется, прохладного копчения. А что? Опять? Опять во что-то вляпался?
— Угу, — кивнул расстроено головой Сидор. — Нанял на работу двух отличных, как они говорят, коптильщиков. И из-за этого мгновенно поссорился с Городским Головой. И ради чего? — недоумённо поглядел он на него. — До этого хоть худо, бедно, но коптильня приносила нам хоть какую-то прибыль. Пусть копейки, но она ведь была. Вон, — кивнул он в сторону гремящей чем-то на кухне Мани, — Мане опять обновки справили. И куда ей столько, — подивился он. — Да и рыбы свежей нам к столу теперь полно.