Шишкин лес
Шрифт:
— Но местный люд верит, что тут еще сохранились кикиморы, лешие и эти... autres personnages mysterieux du folklore russe [1] . — говорит Чернов.
Мой прадед был насквозь русский человек, но по-французски говорить ему было легче, чем по-русски.
— Croyez-vous aux esprits de bois? [2] — спрашивает он у Верочки.
— Нет. Я современная женщина.
— А я, когда бываю здесь, вполне готов поверить. Тишина-то какая! К черту
[1]
И другие таинственные существа русского фольклора (фр.).
[2]
Вы верите в лесных духов? (фр.)
— Погодите... — прерывает его Верочка и прислушивается.
— Что?
— Стойте...
Они останавливают лошадей.
— Слушайте! Слушайте! — шепчет Верочка. — Что это?
В пение птиц вплетается отдаленный музыкальный свист.
— Это же звуки флейты! — говорит Верочка.
— Больше похоже на свирель, — прислушивается Чернов.
— Пастух?
— В лесу? — качает головой Чернов. — Тут до ближайшего жилья семь верст. Пастухов здесь никак быть не может.
— Тогда что это?
— Оно, — шепотом отвечает Чернов. — Верочка, я же вам говорил. Мужики божились, что здесь это обычное явление. И я им верю.
— Духи? Вы это всерьез?
— А кому тут еще на свирели играть? Это совершенно безлюдное место. Вы испугались?
— Нет, — растерянно трясет головой Верочка. — Этого не может быть. Я сказкам не верю.
— А вот я пойду и погляжу, — Чернов спрыгивает с лошади. — А вы подождите меня здесь.
— Нет! Нет! Я не останусь тут одна! Я пойду с вами!
Привязав лошадей, они углубляются в чащу леса.
Заросли дикой малины. Заросшие мхом поваленные стволы. Паутина. Звуки свирели слышны уже совсем близко. Чернов хватает Верочку за руку и замирает.
— Смотрите!..
— Боже мой! Что это?! — цепенеет Верочка. Впереди, за деревьями, на залитой солнцем поляне, на полусгнившем стволе сидит кто-то голый, с рожками в белокурых кудрях и играет на свирели.
— Оно голое! — шепчет Верочка.
— Это леший, — шепотом вторит ей Чернов, — или Пан, козлоногий дух свободной любви. Тише. Он может быть опасен.
И тут под сапогом его хрустит сучок.
Существо перестает играть и вскакивает на ноги. И глазам Верочки предстает Семен Левко, молодой, с сильно развитой мускулатурой, голый мужчина с блудливо улыбающейся физиономией. Ноги его скрыты овечьей шкурой.
— Боже мой...
Взор Верочки мутнеет, и она падает в обморок. Чернов едва успевает подхватить ее.
Впоследствии Верочка признавалась, что на ногах существа явственно увидела шерсть и копыта.
— Ага! Поверила! Поверила! — хохочет и хлопает в ладоши Чернов. — А говорила — сказкам не верю! Молодец, Левко! Получишь рубль.
— Рады стараться, ваше высокородие! — вытягивается во фрунт Левко. — Второй
— Верочка! Верочка! — склоняется над бездыханной красавицей Чернов. — Э, да что ж это с ней! Обморок. Левко, давай скорей воды!
— Воды нет-с, вашескородие, — разводит руками Левко. — Воды не приказывали.
— А что есть?
— Водка, вашескородие. Ваша. Рябиновая-с. И шампанское на льду-с. Все как велено-с.
— Давай скорее лед!
На поляне под роскошным дубом накрыт стол с бутылками и закусками. Левко бежит к столу и приносит серебряное ведерко со льдом. От усердия он теряет на бегу свою шкуру. Под шкурой обнаруживаются белые солдатские подштанники.
Верочка открывает глаза, видит мокрого от пота Левко и стол, приготовленный для пикника, и опять зажмуривается, теперь уже от смущения и обиды. Чернов трет ей виски куском льда.
Левко, заворачиваясь в свою овчину, глядит на Верочку во все глаза. Никогда раньше он не видел такой красивой женщины.
— Чернов, я вас ненавижу, — говорит Верочка.
— Ну что вы так! — смеется Чернов. — Это же шутка! Сюрприз! Это Левко — мой денщик. Страшная шельма, но храбрец. Воевал со мной в Туркестане. И с тех пор мы с ним неразлучны. Прощу любить.
Верочка опять открывает глаза и не может оторвать их от мускулистого тела Левко.
— Хорош, да? — заметил ее взгляд Чернов. — Настоящий русский богатырь. Un imbecile, entre nous, mais joue tous les instruments a l'oreffle. Et de-voue a moi comme un chien [3] . — Оборачивается к Левко: — Merci, друг мой. Теперь надень свою шкуру и пошел вон.
— Куда прикажете-с?
— Вон! Вон! Подальше! Играй где-нибудь там, за деревьями.
— Слушаю-с, вашескородие.
[3]
Полный, между нами, болван, но играет на всех музыкальных инструментах и предан мне, как пес (фр.).
Играя на свирели, Левко удаляется в лес.
— Но вы, Верочка, поверили! — радуется Чернов.
— Ужасный! Ужасный! Я никогда не выйду за вас замуж, — сердится Верочка.
— Выйдете! Именно потому, что вы поверили. Значит, я прав. Этот Шишкин Лес — волшебное место, тут все самое невероятное может произойти.
— Какую странную мелодию он играет. Дикая, ни на что не похожая, — Верочка смотрит вслед Левко.
— Ну конечно не похожая! — говорит Чернов. — Это же мое новое сочинение! Главная тема из оперы «Вурдалаки».
— Отвратительное название.
— Именно отвратительное! — подтверждает Чернов. — Так и задумано! Как пощечина! К черту европейскую оперу! К черту все их дохлое искусство! Да здравствует русское народное! У Чайковского поют старые графини и юные поэты, а из народа тем временем сосут кровь. «Вурдалаки»! Конечно «Вурдалаки»! «Вурдалаки» — это мой бунт против европейской мертвечины. Вызов всем этим господам Чайковским.
— Нельзя так о Чайковском, — поражается Верочка.
— Верочка, вы или со мной, или против меня.