Шишкин лес
Шрифт:
— И рябина вроде та же, — продолжает Павел. — Твой дед моему деду давал отросток. Но ваша сивухой не отдает. Ну, давай. Молча.
Пьют молча.
— Ты сказал следователю про этот звонок?
— Нет.
— Ну и молоток. Менты все равно не смогут вам помочь, только навредят. А что следователь тебе сказал?
— Там все сгорело. Они еще не знают, что случилось.
— И никогда не узнают.
У Коти из глаз текут слезы.
— Ты держись, — говорит Павел. — Сейчас
Котя вытирает глаза.
— Они тебе позвонили, чтоб ты понял — долг все равно придется платить. Они знают возможности вашей семьи. Вы можете заплатить.
— Но это был его долг.
— А ты не вникай в их логику. Это заказное убийство. Их не найдут. Они знают, что их не найдут.
Никогда не находят. И если вы не заплатите — следующим будет кто-то из вас. Надо заплатить.
— Девять миллионов? — усмехается сквозь слезы мой сын.
— Я понимаю, у вас таких денег нет. Но надо найти. И три миллиона я тебе дам.
— Ты? Мне?..
— Я их дам тебе в долг.
Три миллиона для Павла Левко — это реально. Он очень богатый человек. Но отношения с моим сыном у него совсем не простые, и предложение звучит неожиданно.
— А как я их тебе верну? — спрашивает Котя.
— Постепенно вернешь, частями, — говорит Павел. — Мы все-таки за одной партой в школе сидели. Ну что ты головой мотаешь?
— Я столько в жизни не заработаю, — говорит Котя.
— Постараешься. Заработаешь. Будет стимул. Ты же отличный режиссер.
— Одного никем не виденного фильма.
— Я видел. Не бзди, Константин. Твой батька в тебя не верил, а я верю. Ты еще нам всем покажешь. — Пододвигает свой стакан. — Плесни-ка еще.
Котя наливает. Молча пьют.
Котин первый и единственный фильм назывался «Великий шелковый путь». О роли Советского Союза в транспортировке наркотиков из Азии в Европу. Задумано было смело, но Таня ужасна в главной роли, и фильм получился скучный. Я предлагал ему помочь перемонтировать, но он гордо отказался. Теперь снимает рекламные клипы.
— Так что три лимона у вас, считай, уже есть, — говорит Коте Левко. — Но остальные бабки соберите сами. Продайте все, но соберите. Покупателей я помогу тебе найти.
— Нет.
— Что «нет»?
— Дед ничего продавать не будет. Этот дом для него... Ну, ты понимаешь...
— Котя! — истерически кричит Таня. — Котя! Ну где же ты?!
Вбегает в гостиную. При виде Тани Павел встает, поворачивается спиной и отходит к окну. Я же говорю, тут очень сложные отношения.
— Котя, я его не нашла! — кричит Таня. — Его нигде нет!
— Кого нет? — спрашивает Котя.
— Петьки!!! Ты даже не заметил, что его
— Но он же здесь, — говорит Котя.
— Где здесь?!
— Здесь, дома. У себя в комнате. Он давно уже вернулся. Я хотел его покормить, но он говорит, что где-то ел.
— Где?! Где он ел?!.
Петька в детской сидит на полу перед телевизором и смотрит вечернюю сказку. Таня вбегает в комнату, прижимает его к себе и рыдает.
— Мама, ты чего? — удивляется Петька.
— Где ты был?!
— В лесу.
— В каком лесу?! Кто тебя возил в лес?
— Дядька.
— Какой дядька?!
— Хороший. Грязный, — с удовольствием вспоминает Петька.
— Зачем ты с ними поехал?! Как ты смел? Я же сто раз тебе говорила — не смей! Тебя же изнасилуют и убьют!
— Не пугай его, — говорит Котя. — Петька, что вы там с этим дядей делали?
— Курили. Пиццу ели. Играли в почту. Я теперь носю письма. Вот.
Конверт лежит рядом с ним на полу. Котя поднимает его, открывает и достает лист бумаги. В коридоре уже стоят Антон и Маша. За ними маячит Степа.
— Что там написано? — спрашивает Антон.
— Восточно-Сибирский Банк Развития, — читает Котя, — просит Николкина Алексея Степановича погасить ссуду в размере девять миллионов условных единиц. И номер счета, куда переводить.
— Ну что вы все стоите? — кричит Таня. — Что вы стоите? Надо же немедленно заявить в милицию! Они же в следующий раз его убьют!
— Помолчи, — просит Котя.
Смотрит на Левко, а тот смотрит в окно. Сложные отношения.
— Я не буду молчать! — кричит Таня. — При чем тут ребенок?! Какое он имеет отношение к твоему папаше?! Мой Петька вообще ничего хорошего от Алексея Степановича не видел! Дедушка называется! Он хоть раз ему что-нибудь нормальное подарил? Он ему даже велосипеда не подарил!
Стол накрыт к ужину. Нина приносит супницу, ту самую, с пастухом и пастушкой на крышке, в которую когда-то плюнул Левко.
— А теперь мы должны за него платить?! — кричит за дверью Таня. — Когда мы наш фильм снимали, он ни копейки вложить не хотел! И телевидение он для нас перекрыл! Ничего мы не должны платить!
Нина выходит в коридор и зовет:
— Кто-нибудь хочет есть?
— Я хочу! — откликается Петька и бежит в столовую.
А только что говорил, что не хочет. Это недержание идеи очень характерно для нашей семьи. Это у нас пошло от Чернова.
4