Шиворот-навыворот

Энсти Ф.

– Ты должен мне все рассказать. Я пойму. Дик, я всегда все рассказывала тебе. И это я сказала маме, что разбила абажур в прошлом семестре, хотя это сделал ты... Мне надо о чем-то тебя спросить...

– Нет смысла обращаться ко мне, – оборвал ее Поль. – Я ничем помочь не смогу.

– Можешь, можешь, – пылко проговорила Дульси. – Я хочу знать, что было в том письме, что ты получил за завтраком.

– Ты очень любопытная девочка, – сказал Поль нравоучительным тоном.Маленьким девочкам не к лицу такое любопытство. Эго производит дурное впечатление.

– Я

так ж знала! – вскричала Дульси, – Ты не хочешь мне ничего рассказывать. Петому что это письмо от какой-то другой девочки – от противной девчонки, которая нравится тебе больше, чем я. Ты обещал быть моим всегда, а теперь, значит, все изменилось. Скажи, что это не так. Дик, обещай бросить эту девочку! Я уверена, что это плохая девочка. Она написала тебе злое письмо, верно?

– Честное слово, это уже слишком, для столь юных лет, – начал Поль...Моя Барбара...

– Твоя Барбара! Ты смеешь так называть ее при мне. Я знала, что не ошибаюсь. Нет, я прочитаю это письмо! Дай его мне! – сказала Дульси так требовательно, что Поль даже испугался.

– Нет, нет, – сказал он, отступив на шаг. – Это ошибка. Не стоит так волноваться. Не плачь, ты очень милая девочка... Я бы с радостью все рассказал, только ты мне не поверишь.

– Поверю, Дик, – воскликнула Дульси, мечтающая поверить в верность ее кавалера. – Я поверю, только ты расскажи. Сядь рядом и расскажи все, как есть. Я не буду перебивать.

Поль задумался. В конце концов почему бы не рискнуть? Куда лучше прошептать свою историю в ее очаровательное ушко и выслушать девчачьи ахи и охи, чем предстать перед грозными очами ее отца.

– Ну что ж, – наконец сказал он. – Ты хорошая девочка и не станешь смеяться. Пожалуй, я расскажу...

И он сел на скамейку у стены, а Дульси, довольная, что он снова ей доверяет, примостилась рядышком, ожидая рассказа приоткрыв рот и сверкая глазками.

– Совсем недавно, – начал Поль. – Я был человеком совершенно не похожим...

– Неужели? – раздался насмешливый голос где-то рядом. – Правда? – Поль поднял голову и увидел Типпинга. Намерения у него были самые враждебные.

– Уходи, Типпинг, – сказала Дульси, – Нам не до тебя. Дик рассказывает мне секрет.

– Он обожает рассказывать секреты, – съязвил Типпинг. – Если бы ты знала, что это за доносчик, ты бы прогнала его прочь. Я могу рассказать о нем такое...

– Он не доносчик, – возразила Дульси. – Правда, Дик? Уходи, Типпинг, не обращай на него внимания, Дик. Говори!

Мистер Бультон оказался в грудном положении. Он не хотел сердить Типпинга.

– Как-нибудь потом... – промямлил он. – Не сейчас...

– При мне, значит, боишься? – спросил Типпинг, уязвленный презрительным отношением! Дульси. – Ты трус и сам это знаешь. Тебе якобы нравится Дульси, но ты не станешь из-за нее драться.

– Драться? – переспросил мистер Бультон. – Из-за нее?

– Ну да! Если ты откажешься драться, это значит, она вовсе не дорога тебе. Я покажу ей, кто из нас двоих лучше.

– Не

надо мне ничего показывать, – жалобно проговорила Дульси, прижимаясь к Полю, вовсе не обрадованному этим. – Я и так знаю. Не дерись с ним, Дик. Я тебе не разрешаю.

– Я и не собираюсь, – отрезал мистер Бультон. – И он встал и хотел было удалиться, как Типпинг сбросил пиджак и начал сжимать кулаки и воинственно подпрыгивать.

К этому времени на площадке собрались школьники. Они с любопытством взирали на происходящее. Романтический элемент придавал предстоящему поединку дополнительную прелесть, Это напоминало битвы рыцарей из романов Вальтера Соктта. Многие из учеников бились бы друг с другом до изнеможения, если бы это заставило Дульси обратить на них внимание. Они все завидовали Дику. Лишь ему не дала отпор эта маленькая капризная принцесса.

Но Поль не видел исключительности своего положения. Он не спускал глаз с Типпинга, поскольку тот все еще принимал воинственные позы, издавая нечто вроде боевого клича, призванного заставить соперника вступить в поединок. «Ты трусишь, – оскорбительно восклицал он. – Ты жалкий трус».

– Тьфу, – сказал наконец Поль. – Уходите, сэр!

– Уходить, мне? – осклабился Типпинг. – Как ты смеешь мне приказывать. Сам уходи!

– С удовольствием, – сказал Поль, пользуясь случаем, подчиниться. Но кольцо зрителей не размыкалось.

– Не бойся, Дик, – крикнул кто-то, забыв недавнюю неприязнь. – Покажи ему, как в прошлом семестре. Я буду твоим секундантом. Ты же можешь ему задать по первое число!

– Не бейте друг друга по лицу! – вскричала Дульси. Она забралась с ногами на скамейку и вглядывалась в толпу не без скрытого удовольствия: ведь все это происходило из-за нее.

Мистер Бультон понял, что от него и впрямь все ждут драки с этим верзилой и что единственная причина конфликта в необоснованной ревности последнего из-за маленькой девочки. В характере мистера Бультона не было ни капли рыцарства, ибо в этом свойстве он не видел практической ценности – и естественно, ему не улыбалось перспектива быть избитым из-за этой крохи, которая была младше его собственной дочери.

Призыв Дульси не бить по лицу взбеленил Типпинга, который отнес его на свой счет:

– Тебе выпала большая честь драться за нее, – проскрежетал он сквозь зубы Полю. – Я из тебя сделаю картофельное пюре! Честное благородное слово!

Поль решил, успокоить своего ревнивого соперника, показав ему неосновательность всех его подозрений.

– Вы хотите сделать из меня пюре из-за этой маленькой девочки? спросил он.

– Сейчас ты поймешь! Заткнись и иди сюда!

– Нет, минуточку, – возразил мистер Бультон. – Дело в том, – заметил он с натужной попыткой пошутить, что не вызвало никакого отклика у окружающих,что я не хочу превратиться в пюре. Я не картофелина. Если я правильно понял, то вы желаете со мной подраться, полагая, что я являю собой помеху в ваших взаимоотношениях с этой девочкой...