Схизматрица
Шрифт:
— Попробую вам поверить, — решился Линдсей.
Он стряхнул с ног облепленные грязью туфли. Рюмин поднялся, нагнулся за ними, громко хрустнув при этом позвоночником.
— В микроволновку положу. В здешней грязи бывает все что угодно.
— Я запомню… — Мозг Линдсея прямо-таки плавал в мнемонических препаратах, вызвавших нечто наподобие прозрения. Каждый виток провода на полу, каждая кассета с пленкой казались ему жизненно важными. — А то сожгите их вовсе.
Раскрыв свой новый кейс, Линдсей извлек оттуда элегантную кремовую медицинскую
— Зачем же жечь, хорошие туфли, — возразил Рюмин. — Минимум три-четыре минуты стоят.
Линдсей снял комбинезон. На правой ягодице синели два кровоподтека — следы инъекций.
— Значит, все же целым не ушел, — сощурился Рюмин.
Линдсей вынул из кейса отглаженные белые брюки.
— Стимулянт, — объяснил он.
— Стимулянт… А мне-то казалось, что ты больше похож на шейпера… Откуда ты, мистер Дзе? И сколько тебе лет?
— Всего три часа, — сказал Линдсей. — У мистера Дзе нет прошлого.
Рюмин отвел взгляд:
— Что ж, не стоит сетовать, что шейпер скрывает свое прошлое. Система кишит вашими врагами. — Он заглянул Линдсею в глаза:
— Ты наверняка был дипломатом.
— Отчего вы так думаете?
— Успех с Черными Медиками. Мастерски сработано, впечатляет. И потом, дипломату в бродяги угодить очень просто. На Совете Колец имеется секретная программа диптренинга. Обучение дипломатов особого типа. Но процент отсева высок. Половина сделалась бунтовщиками либо перебежчиками.
Линдсей застегнул рубашку.
— И с тобой то же случилось?
— Нечто подобное…
— Как интересно… Я в свое время многих пограничных постчеловеков повидал, но ваших… Это правда, что в вас вкладывают второе, независимое сознание? И что в полном рабочем режиме вы и сами не знаете, правду ли говорите? Что у вас подавляют способность к искренности специальными препаратами?
— Искренность, — заметил Линдсей, — дело тонкое.
— А ты знаешь, — помолчав, сказал Рюмин, — что всех вас выслеживают шейперские боевики?
— Нет, — кисло ответил Линдсей.
Вот до чего дошло… Долгие годы специальными крабами через спинной мозг вжигали ему в каждый нерв знания. Делали промывки мозгов — как обычные, под наркотиками, так и электронные, напрямую… В шестнадцать лет он покинул Республику, и десять лет психотехи вливали в него навыки. В Республику он вернулся, словно граната на взводе, готовый ко всему. Однако его мастерстве спровоцировало настоящую панику в умах власть предержащих. И вот теперь даже сами шейперы за ним охотятся…
— Спасибо за предупреждение, — сказал он.
— Ты не слишком переживай, — успокоил его Рюмин. — Шейперов самих обложили со всех сторон. У них есть заботы поважнее судеб нескольких бродяг. — Он улыбнулся. — Но если ты вправду прошел эту процедуру — значит, тебе нет сорока.
— Тридцать. А ты, оказывается, хитер, зараза.
Вынув из микроволновки прожарившиеся туфли Линдсея, Рюмин осмотрел их и надел на собственные босые ступни.
— А на скольких языках ты шпрехаешь?
— Вообще-то на четырех.
— На четырех-то и я могу. Правда вот, письмом не стал себе мозги пачкать.
— Так ты что, совсем не умеешь читать?
— А зачем? За меня машины читают.
— Значит, ты слеп ко всему культурному наследию человечества.
— Странный разговор для шейпера, — удивился Рюмин. — Ты, стало быть, любитель старины? Мечтаешь нарушить Интердикт и вернуться на Землю изучать так называемые гуманитарные науки? Теперь мне понятен твой театральный гамбит. Мне-то за словом «пьеса» пришлось в словарь лезть… Потрясающий обычай. Ты вправду хочешь такое устроить?
— Да. А Черные Медики меня финансируют.
— Ясно. Но вот Гейша-Банк… Денежные штуки — это все по их части.
Опустившись на пол рядом с клубком проводов, Линдсей отцепил от ворота булавку Черных Медиков и повертел ее в пальцах.
— Так расскажи, с чем их едят.
— Гейши — это шлюхи-финансистки. Ты наверняка заметил, что твой кредит измеряется в часах.
— Да.
— Это часы сексуального обслуживания. У механистов и шейперов валюта — киловатты. Но уголовным элементам Системы для жизни необходим черный рынок. На нем в ходу множество теневых валют. Я даже статью о них написал.
— Ты?
— Да. Я же по профессии журналист. Развлекал буржуазию Системы леденящими кровь разоблачениями уголовного мира. Подробностями грязной жизни каналий-бродяг. — Он кивнул на кейс Линдсея. — Одно время все эти валюты базировались на наркотиках, но это давало Черным Химикам шейперов преимущество. Имело некоторый успех машинное время, но лучшая кибернетика — у механистов. И тогда пришел секс.
— Значит, люди приезжают в эту дыру за сексом?
— Чтобы реализовать свои часы, необязательно являться в банк, мистер Дзе. У Гейша-Банка — филиалы по всем картелям. А еще сюда прилетают пираты — обменивают добычу на компактный теневой кредит. Ну и — ссыльные с других орбитальных миров. Из очень уж невезучих.
Линдсей никак не отреагировал, хотя сам именно к таким невезучим ссыльным и относился.
Значит, задача ясна: выжить. Эта задача чудесным образом очистила сознание от прочих, менее насущных проблем. Заговор презервационистов, политические драмы, инсценированные им в Музее, — вся прежняя его жизнь осталась там, далеко позади. Она — не более чем достояние истории.
Плюнуть и забыть, решил он. Все прошло; осталось там, в Республике… От мыслей этих к горлу подступил комок дурноты. Он будет жить. В отличие от Веры. Константин хотел убить его при помощи перестроенных насекомых. Крохотные, тихие мотыльки — замечательное оружие, в духе времени. Они угрожают лишь плоти человека, но не целому миру. Но дядюшку угораздило случайно взять в руки медальон с феромонами, доводящими этих мотыльков до бешенства, и он погиб вместо Линдсея… Тошнота медленно, но упорно подкрадывалась к его горлу.