Шизопитомник
Шрифт:
Сергей Николаевич равнодушно кивал на каждый призыв чудодеев, но не с одобрением, а в знак того, что он слышал, кто что сказал. Однако мысли его были далеко от всей этой фестивальной «мерцающей эзотерики». Духота летнего вечера и дивная женская полуобнажёнка окунули его в отпускные планы.
«Куда податься, чтобы подлечиться, а не залечиться, и заодно засветиться, никого при этом не встретив?»
Жена за ужином уже месяц нервно теребит швейцарские часики, но Сергею Николаевичу приелись старые явки и пароли. Его тянуло к новым удовольствиям. Шаркая мысленно по Европе, он так и не понял разницы между
— Через чакрамы-Ииссииди проявляют свою активность в плотном мире Земли чакрамные сущности других миров…
— Ха! Ты бы прикрыл свои чакры! — перебил его чакро-оппонент. — Вам ли совать рыло в наши чакро-проекции…
Сбившийся с собственных грёз, Сергей Николаевич недовольно поморщился, и дискуссия вернулась к комфортным децибелам. Под альтернативные прения, столь же бессмысленные, как и официально-научные, в голове Сергея Николаевича шелохнулась какая-то умная мысль о мировом переустройстве — большая, толстая, неповоротливая и капризная, как владелец. Поворочалась и уступила место глупым — маленьким, шустрым, неутомимым. Они резво забегали взад-вперед по извилине, словно мурашки по телу, и Сергей Николаевич задумался об отдыхе в родной Карл-Либкнехтовке, не замеченной ни одной картой страны, включая топографические. Но его инфантильный настрой был метко сбит прострелом в копчик. Радикулит, профзаболевание управленцев, потребовал внимание к себе, и Сергей Николаевич закрыл отпускной вопрос, решив осчастливить лучший европейский радоновый курорт на озере Хевиз. Жена, конечно, сдохнет там от скуки, но Вконтакте не оставит её Вбеде…
А в это время новый альтернативный оппозиционер из народных недр в манере героя боевика, освоенной совершенно самостоятельно, приступил к уничтожению основ реинкарноводства:
— Хорошая новость — никакой кармы нет! — заявил он всем, включая руководителей Фестиваля Мерцающей Эзотерики, которых эта новость застала врасплох.
Они уже прикидывали, как высмеять незарегистрированного в их списках сотрясателя основ, но тот оказался проворней:
— Плохая новость: то, что принято называть кармическим долгом, есть, — поспешил он сбить с толку самых взбудораженных.
— То есть? Как это возможно? — примерно такой смысл вложили присутствующие в свои вопросы, удлинённые за счёт сленга.
Презрительно, как недоумка, Демоноид осадил кармо-хулигана:
— Между прочим, все мои прежние жизни, которые описаны в моих книгах, подтверждены с помощью обнадёживающих документов.
— Всё просто, — не сдавался кармо-революционер. — Те, кто вспоминает свои жизни, вспоминают не свои, а жизни своих предков. Это память крови. Вы словно читаете чужие документы, сохранившиеся в крови, доставшейся вам от предков. Но это не ваши свидетельства рождения.
Нахальная сентенция на мгновение сбила с толку организаторов. Этим поспешили воспользоваться тёмные народные массы:
— А как же с кармическим долгом, который липнет к нам, как тазик с цементом?
— Дело в том, что кровь не только несёт информацию о жизни предков, — просветил новоявленный пророк, — в ней есть некая глобальная программа, которая обрастает информационными вирусами вследствие тех или иных поступков наших кровных предков. Это они передают нам
На этот раз задумался даже прагматичный Демоноид. Первой отреагировала девушка из партера. Она отодвинулась от прилипшего к ней приятеля и вздохнула:
— Страшно за детей…
— Да бред всё это! — парень повернулся к девице слева, которую прирост кармы за счёт дурных манер вообще не волновал.
— Невежество и массовое скудоумие погубят нацию! — взорвался кармо-диссидент. — Давно известно, что при трансплантации органов и переливании крови в некоторой мере переносятся и программы поведения доноров. Между прочим, если отпетым паразитам переливать кровь трудоголиков, это, безусловно, снизит их паразитообразное мировосприятие.
— Вот в чём дело! — кивнул Демоноид. — А я-то думал, почему мне так придушить всех хочется. Наверное, среди маньяков-убийц тоже доноры случаются…
Ближние к реципиенту фестивальщики возмущённо зашушукались, дальние загоготали. Началась неразбериха, и в шуме истерической инфернальщины никто не заметил, как «финансовый Бог» покинул свой мягкий пост.
Последнее, что Сергею Николаевичу удалось припомнить, — какой-то незнакомец поманил его, и он, уверенный, что его вызывают для «одного маленького, но очень ответственного поручения», оставил насиженное место.
Сергей Николаевич встал и с тоской осмотрелся. Жёсткая сочная трава стала блестящей от влаги. В просветах между деревьями изумрудными колоколами сгущались клочки тумана, от которых хотелось бежать как можно дальше.
— Все бабы — дуры, — сплюнул Сергей Николаевич. — Уже дома были бы, если б не выпендривалась. Скоро ночь, а в перспективе никакого ночлега.
Ему стало любопытно, что случилось с пофигисткой.
— Наверняка в город вернулась, декабристка недобитая, — скривился Сергей Николаевич.
Он встал и пошёл назад. Не оставаться же в лесу.
— Переночую в гостинице и, если ничего не прояснится, пойду утром в другую сторону.
Ольга с двумя телами по обе стороны оказалась ближе, чем он полагал. Видимо, обратная дорога и в самом деле короче.
— Сидишь? — спросил Сергей Николаевич, проходя мимо. — Ну, сиди. Утром я тебе Санитара пришлю. Хотя, этот блин-в-коме сюда не сунется. Сама виновата.
Ольга не обратила на него внимания. Она словно застыла, глядя перед собой и ничего не видя. Но глаза у неё были сухими, и Сергей Николаевич принял её молчание за очередное хамство. Цыкнул в сердцах и пошёл к городу.
Теперь он шёл по лесу ходко, с удовольствием слушая странное подчавкивание почвы под ногами. И хотя следов их экспедиции ни на лишайниках, ни в густой высокой траве не осталось, он был уверен, что совсем скоро окажется в странном городе. И даже хорошо, что там никого нет: некому за Ирину и Рыжего Клоуна с него спросить. А Владимира Кирилловича и Светлану он легко заморочит.
Для успокоения не то чтоб совести, но всё же некоторого волнения, Сергей Николаевич вспомнил, как Ирина с Ольгой издевательски напевали «Танец маленьких лебедей», намекая на очередной бунт в стране, традиционно бессмысленный и беспощадный, из-за которого они, якобы, и очутились на секретном объекте.