Шизопитомник
Шрифт:
— Ну да, брякнемся в рабочем посёлке под Пупырловкой без денег и без памяти, — заворчала Света и оттопырила нижнюю губу.
— Вы и здесь в том же состоянии, — пожал плечами Рыжий Клоун. — А там найдёте способ связаться с родными. Они помогут.
Управленцы задумались, сравнивая гипотетический рабочий посёлок под Пупырловкой со странным пустым городом, оставленным не только жителями но и всякой другой живностью. Так или иначе, каждый снова выбрал для себя Родину. И астральная консультация продолжилась, то скатываясь до пустого трёпа, то подымаясь до философских
— Ахтунг, народ!
Ольга вскочила с ногами на диван и уставилась на лес широко открытыми от ужаса глазами. Все проследили за её взглядом и тоже подскочили на диваны. Света и Санто-Лано завизжали на два голоса. Владимир Кириллович заревел. Даже Сергей Николаевич-Шеф выругался весьма многоэтажно.
Из леса по широкой дороге как в замедленном фильме к ним приближалась волна. Странное сухопутное цунами. Не очень высокое, но жуткое своей невозможностью, ненужностью, непредсказуемостью. Казалось это не вода, а густой сироп медленно крадётся, чтобы поглотить всё на своём пути. Или это время сбилось с привычного ритма?
Волна прозрачной змеёй доползла до диванов с людьми и бесшумно двинулась дальше. Все как бандерлоги, загипнотизированные удавом, следили за её движением, пока она не скрылась в лесу с противоположной стороны. Посмотрели на скрытую под водой дорогу, потом на ножки дивана, наполовину утонувшие в воде… Первым очнулся Сергей Николаевич-Шеф:
— Зачистка, — догадался он. — Знакомая процедура. Теперь поняли, почему тут зверья нет? Генные модификации, нанотехнологии… — фигня всё это. Открыл кран, всё само смоется.
— В детском саду, наконец, дали горячую воду. Это не макароны, конечно, но всё же лучше, чем ничего, — вяло пошутила Ольга.
— Теперь я понимаю, что чувствуют микробы в унитазе, когда сливают воду, — сказала Света, наблюдая за ножками стола, медленно погружающимися в воду. — Что будем делать?
Но все и без команды начали борьбу за спасение:
— Ирка! — орали они во всю мочь. — Бегом сюда! Нас топят!
Вода поднималась, а влюблённая пара не торопилась спасать утопляемых.
— Может, это они чего откупорили? — спросил охрипший Владимир Кириллович.
— А потом их самих смыло, — поддержало его Санто-Лано.
— А как же мы? — в глазах Светы уже мелькала паника.
Все повернулись к Рыжему Клоуну, аборигену Третьего Астрала по его же заявлению.
— Граждане, оставьте ваши нервы в покое, — невозмутимо попросил Рыжий Клоун. — Небольшая санитарная операция не смоет наших планов. Я, конечно, не ожидал этих водных процедур, но ведь мы здесь из-за вас задержались.
В этот момент вода поднялась до самого сиденья. Диван качнулся, и Рыжий Клоун рухнул в воду, обрызгав остальных. Поднявшись, он подошёл к Ольгиному дивану и отбуксировал его к крыльцу.
— И нас, и нас, — попросили управленцы.
Стояли на крыльце гостиницы почти в ступоре. Кто-то смотрел на ступеньки, медленно уходящие под воду,
— А если ночью затопит гостиницу? — спросила Света. — Мы же во сне утонем.
— На «Титанике» тоже многие во сне утонули, — вспомнило Санто-Лано.
— Надо плот строить, — предложил Рыжий Клоун. — Типа Ноева ковчега.
— Во время наводнения корабль поздно строить, — заметил Сергей Николаевич-Шеф.
— Давайте диваны со столами свяжем, раз они такие плавучие, — предложила Ольга.
— Только надо сохранить слово «SOS», — сказал Сергей Николаевич-Шеф.
— Думаешь, Ирина ещё вернётся за вами? — спросил Рыжий Клоун.
— Надежда утонет вместе с нами, — заверил Сергей Николаевич-Шеф и, немного помолчав, рассказал любимую притчу своей бабушки: — «Четыре свечи горели и потихоньку таяли… Было так тихо, что можно было услышать, о чём они говорят. Первая сказала:
— Я — Спокойствие. К сожалению, люди не умеют меня хранить Мне придётся погаснуть!
И она погасла. Вторая сказала:
— Я — Вера. К сожалению, я никому не нужна. Нет смысла гореть дальше.
Подул легкий ветерок и загасил вторую свечу. Третья сказала:
— Я — Любовь. У меня нет сил гореть дальше. Люди не ценят меня и не понимают. Они ненавидят тех, кто любит их больше всего — своих близких.
И эта свеча угасла. Тут в комнату вошёл ребёнок и увидел три потухшие свечи. Испугавшись, он закричал:
— Что вы делаете! Вы должны гореть! Я боюсь темноты…
Ребёнок заплакал. Взволнованная четвёртая свеча сказала:
— Не бойся, я — Надежда. Пока я горю, всегда можно зажечь другие свечи».
После возвращения. Ирина
— Жизнь удалась, — решила Ирина и пошла утешаться завтраком. Что ещё надо по утрам одинокой счастливице средних лет?
Счастье обычно обрушивалось на неё с грохотом будильника и не отпускало допоздна: после любимого завтрака она мчалась на любимую работу с любимой кем-то начальницей, вечером — любимый клуб с подругами, тоже, возможно, кем-то любимыми, ночью — астральные прыжки… Лишь иногда, когда удача слегка разжимала объятия, ей удавалось подумать о чём-то грустном.
— Жизнь удалась, но от этого не легче, — признала она, убирая посуду. — Одинокая, никому не нужная дама внутреннего сгорания желает… Избавиться от всех желаний?
Пятница выдалась суматошной, но у Ирины были на неё большие виды. Путешествия в Астрал становились почти управляемыми. Казалось вот-вот, и она ухватит основной транспортно-астральный секрет. И тогда ей сам чёрт не брат, не товарищ и не друг. Проснувшись в субботу почти в полдень, она поняла, что тупо проспала всю ночь. Тупо, потому что ей либо ничего не приснилось, либо приснилась такая муть, что и вспомнить невозможно. Словно её выключили накануне вечером, а через двенадцать часов включили. Причём выключили полную бодрых планов, а включили уставшую и душевно опустошённую.