Шкафы и шпионы
Шрифт:
Сотрудники один за другим начали скрываться в телепорте. И когда мы оказались с Викрашем наедине, он задумчиво разглядывал бессознательную зельеварительницу, которую я по-прежнему держал на руках. Затем резко развернулся и вышел в коридор с кратким “сейчас вернусь!”. Буквально через пару минут оборотень стоял на пороге со стопкой вещей в одной руке и парой туфель на высоком каблуке в другой. На мой озадаченный взгляд пояснил:
— Вещи Сатор. Меня даже обеспокоил не тот факт, что это тоже доказательства нашего здесь пребывания, сколько реакция девчонки. Она на нас плешь проест за материальный ущерб ее гардеробу.
И на этом
— Озлобленные полтора метра решили напоследок увеличить себе верхние объемы? — а увидев мой недоумевающий вид, Викраш добавил, — что за бумажки торчат у нее из декольте?
— Это со стола Домео, — ответил сухо, продолжая гадать над поведением друга, — она что-то нахватала оттуда, пока я летел.
Командир тут же бросил одежду девчонки на пол и в два шага оказался рядом с нами. Столь же бесцеремонно под мое полное осуждения “Викраш!” вытащил листы, ничуть не заморачиваясь приличиями. И пока я про себя считал до пяти, обнаглевший блохастый изучил содержание документов.
— Они договариваются о поставке юминланских пушек, Саарин! — взволнованно воскликнул друг.
— Срочно доложи генералу Блинкану. Пускай решают с его величеством, что с этим делать. В любом случае, это напрямую касается армии, — внутри стало скверно от мысли, что аруданцы хотят затеять войну, — присоединюсь позже. Мне надо привести в чувство Сатор и задать ей пару вопросов.
Оборотень очень загадочно хмыкнул, кивнул каким-то собственным мыслям и как бы отрицая эти же мысли, потряс головой. Однако озвучивать ничего не стал, молча шагнул в портал и начал активацию кристаллов для переноса. С Калири и его столь странным и раздражающим поведением разберусь потом, сейчас нужно было привести в себя зельеварительницу и поднять последние документы с чертежами новых аруданских кораблей. Одну безрадостную идею, зачем им понадобились юминланские пушки, нужно было проверить.
Добравшись до кабинета, сгрузил девчонку на диван и пошел за коньяком, испытывая чувство дежавю. Сам однако в этот раз употреблять не стал, лишь сунул стакан с напитком зельеварительнице под нос. Сатор сначала сморщила носик, потом попыталась отвернуться и растерянно захлопала глазами, приходя в себя. Тонкие черты лица, девчачьи косички и персиковый цвет платья только подчеркивали миниатюрную фигуру и невинный вид. Правда, ровно до того момента, пока малышка не сфокусировала на мне пронзительный колкий взгляд, а когда рот открыла, все очарование развеялось в мгновение:
— Знакомый кабинет, диван и Табурет, — ядовито прошипела девчонка, — какое-то дежавю, не находите?
— Не хватает чистосердечного и пару суток в камере, — долгов не держим, счета оплачиваем сразу.
Зельеварительница от возмущения резко села и тут же схватилась за голову. Пришлось придержать это ходячее недоразумение за плечи, помогая найти баланс и пережить дурноту.
— Лапы уберите!
Пришлось дернуть плечом, чтобы капитан убрал от меня руки. Я и забыла каково порой бывает приходить
Подняв наконец взгляд на сидящего рядом усмехающегося мужчину, несколько смутилась. Если в прошлый раз на теле капитана болтались какие-то лохмотья, то нынче он, ни капли не переживая, демонстрировал поджарый, накаченный голый торс, заставив вспомнить, что у него совести, как и чувства стыда в принципе не имеется. Кое-как собравшись с мыслями вернула себя в русло беседы:
— А по какому поводу вы с меня опять требуете чистосердечное? — и ожидая какой-то очередной подлянки добавила, — я кстати выполнила ваше задание! Они договаривались о поставке юминланских пушек!
— Мы уже изучили эти документы, Сатор, — мужчина бросил взгляд куда-то в район моего декольте, заставив возмущенно скрестить руки на груди, — и у меня к тебе другой вопрос.
— Ууу! “Мы” значит?! Какие же вы все, блохастые, распутники! — от мысли, что меня тут облапать успели, затрясло.
— Что за обмороки, Оника? — тоже начав психовать, обрубил мой поток негодования Табурет, — неподходящая реакция для выпускницы Спецтьмы.
Сцепившись взглядами с Муресом, я даже нервно сглотнула, чем, похоже, выдала себя с головой. Вообще, пора убираться отсюда! Задание выполнено, а дарх со своими вопросами может катится в гномий туннель. Истерично вскочила с проклятого дивана и банально хотела дать деру отсюда подальше, но вцепились в меня железной, во всех смыслах, хваткой и очень предупреждающе посмотрели.
— Да катитесь вы в Опово пекло! Я ничего не собираюсь объяснять! — затравленно прошипела Табурету, истерично трепыхаясь в руках капитана, — что вам вообще до моих обмороков? Хочу и падаю! Попробуйте запретить!
— О своих сотрудниках, госпожа Сатор, я предпочитаю знать все, — вкрадчиво и требовательно парировали мне в ответ.
— Обойдетесь. Можете сразу на казнь отправить, — перестала дергаться, прямо и холодно уставилась на Муреса, где-то внутри к чему-то такому и готовясь.
— Я все равно узнаю, Сатор, — как приговор, сообщил мужчина.
И разжал руки, наконец перестав удерживать меня за плечи. Шаг назад сделала опасливо, недоверчиво, не разрывая напряженного контакта взглядом с дархом. Тот удивленно приподнял брови и кивнул в сторону выхода. Может убегать оттуда, сверкая пятками мне было не по статусу… Но очень хотелось убраться подальше и залезть в какую-нибудь очень неприметную щель, да поглубже. На шаг я перешла только миновав пару коридоров и, кажется, даже кого-то изрядно напугав.
С мыслями, что Табурет не сможет узнать о причинах потери сознания “никогда и ни за что”, отправилась в свою комнату. Хотя бы от одного позора, что надет на мне, я сегодня смогу избавиться без всяких помех.