Школа ассасинов

Ковалевский Андрей Александрович

Незнакомец вытянулся и затих. Кровь уже едва бежала. Нож выпал из руки, вонзаясь в пол. Край рукава задрался, обнажив темное пятно татуировки.

'Стоп'!
– Вандал схватил незнакомца за рукав, задирая его.
– ' У мастера Вичи не было татуировок'.

Рука, которая держала нож, вдруг быстро взметнулась, сдергивая с головы капюшон. И на Вандала уставилось узкое скуластое лицо. Рыжая борода незнакомца была заплетена в несколько косичек. А в глазах плясали, по потухая, то вновь разгораясь, багровые огоньки

– "Это

точно не мастер Вичи" - запоздало подумал Вандал.

– Привет, - нараспев протянул незнакомец, склонив голову, и внимательно рассматривая Вандала. Губы его растянулись в улыбке.
– Что-то мы засиделись с тобой, родич. Пора бы на воздух.

Незнакомец резко ударил Вандала ногами в грудь. Дыхание пропало, а пол кареты ушел из-под ног. Воздух засвистел в ушах. На миг наемнику показалось, что он умер, и дочери Ордвелла возносят его на небеса. Но полет быстро закончился. И наемник приземлился в подтаявший сугроб, взметнув в воздух частички черного и желтоватого снега. С трудом встал, со стоном выпрямился, сплевывая набившийся в рот снег.

По мостовой гулко затопали подбитые гвоздями подошвы сапог. Видимо, незнакомец тоже покинул карету, и теперь направлялся во двор, куда приземлился Вандал.

– Эй, родич, куда ты спрятался?
– раздался в тишине улицы хриплый насмешливый голос. И от этого голоса на спине Вандала выступил холодный пот.

Он не был трусом. Рожденный в Тундре, на промерзших просторах которой действовало лишь одно правило 'убей, или умри', Вандал был воином. Воспитанный в семье ярла, рано ушедший в Зимнюю Стражу, и успевший совершить несколько летних набегов, он никогда не бежал от драки. Но в этот момент, он словно оцепенел, понимая, что ему конец. Потому что тот, кто встретилберсерка, и не понравился ему - уже не жилец. Можно петь отходную песнь и бежать в сторону кладбища. А уж если ты попытался его убить... Вандал выхватил из-под плаща парные топоры.

– Брогварт, укажи мне путь, - отчаянно прошептал он, стиснув в руках бродаксы, и глядя в хмурое ночное небо.

И в этот момент, порыв ветра унес тучи. На чистый участок неба выкатилась луна, казавшаяся из-за тумана кроваво - красной. На небесном светиле Вандал рассмотрел лик. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы... Он словно говорил 'беги, дурак, пока жив'!

– Спасибо, Великий, - пробормотал Вандал, быстро сотворив защитный знак.

Сырой воздух узких ночных переулков пропах мочой, помоями и тухлой рыбой. Временами, ветер приносил тяжелую вонь прокисших кож. От этой смеси запахов, на глаза наворачивались слезы. Но Вандал не обращал на это внимания. Он думал об одном: если он остановится - в воздухе запахнет еще и кровью. А стража утром найдет замерзшее тело, которое тут же скинет в канал,чтобы не искать того, кто убил беднягу.

Вандал свернул в полутемную арку, выскакивая на улицу Дубильщиков, и на секунду остановился, лихорадочно вертя головой в поисках укрытия.

"Ага, вот оно".

Справа от наемника стояла, зияя прогнившими почерневшими рамами, Кожевня Старка. Благодаря богов за такую удачу, Вандал рванул к ней. Ухватился

за черную раму. Дерево скрипнуло - и кусок рамы остался в руке наемника. Проклиная все на свете, Вандал Перемахнул через подоконник, скрываясь в темноте Кожевни. И тут же, пригнувшись, спрятался у окна. Прислушался.

Шагов нет. Лишь ветер со скрипом покачивает выцветшую жестяную вывеску. Внутри здания послышался шорох. Вандал вздрогнул, обернулся на звук на ходу хватаясь за топоры.

Слабый лунный свет, пробивавшийся сквозь проломы в крыше, высветил силуэт. Пьяница, или просто замерзший бездомный, одетый в рваную куртку и почерневшие, покрытые дырами штаны, пошатываясь брел в сторону Вандала, выходя на свет. Грязно - серые всклокоченные, давно нечесаные волосы делали его похожим на демона из холодных глубин Ямы

– Эй, парень, а ну вали отсюдова, - грозно гаркнул он, обнажив черные обломки зубов.
– Я тута сплю.

Вандал зашипел:

– Заткнись, пока я не разделал тебя на кусочки.

Завидев заблестевшие в лунном свете топоры, бездомный испуганно шарахнулся в тень.

– Да лады, лады, - миролюбиво произнес он, почесав всклокоченную грязную бороду.
– Ночуй ежели так надо.

В ночной тишине голос бездомного прозвучал как удар набата.

Вандал разочарованно застонал, метнувшись от окна. Прятаться не было смысла: по мостовой вновь затопали тяжелые шаги.

– Не стоит прятаться, родич. Выходи, давай поговорим, - раздался с улицы приближающийся хриплый голос.

Вандал метнулся вглубь помещения, сбив с ног застывшего как соляной столб бездомного. Под ногами хрустел мусор, битая сгнившая мебель, звякнула, отлетая к стене, пустая бутылка из-под вина.

За спиной уже раздался тяжелый удар о доски пола: очевидно, берсеркер уже проник внутрь. Следом захрипел пьяница.

Вандал выскочил из окна, оказываясь на улице Угольщиков, и метнулся вправо. В паре кварталов отсюда - старая заброшенная ратуша. Сердце кузнечным молотом билось о ребра, в ушах звенело. Он понимал, что бегать по городу бесконечно - не лучшее решение. Но драться с берсеркером - верная смерть.

Шаги за спиной затихали. Очевидно, берсеркеру не нравилось бегать сломя голову по ночному городу. А затем шаги затихли совсем. Вандал остановился, на перекрестке Угольщиков и Лесорубов, переводя дыхание и затравленно озираясь.

" Берлогу придется менять", - тяжело дыша, подумал парень.
– "Хотя, лучше сменить город"

Еще лучше было бы сменить страну, но власть преступной организации мастера Сорца не распространялась дальше Империи.

Наверху хрустнуло. Вандал задрал голову, и на него тут же упал тяжелый мешок, сбивая парня на землю. Хрустнул нос при ударе о камни мостовой. Во рту появился солоноватый привкус.

– Нам нужно поговорить, родич, - раздался за спиной хриплый голос.
– Потом я тебя убью. Но сперва, нам нужно поговорить.