Школа ассасинов

Ковалевский Андрей Александрович

Берсерк сидел сверху, пытаясь удержать бьющегося как рыба Вандала. А затем на голову наемника опустилась что-то тяжелое.

– "Рукоять меча", - отчего - то подумалось Вандалу перед тем, как сознание окончательно потухло.

Вандал очнулся в темноте.

– А он не помер?

– Нет!
– рявкнул хриплый голос, принадлежавший берсерку.
– Хуго! Приведи его в чувство.

Вандал попытался было слабо протестовать, что не нужно его никуда приводить, но на него уже обрушился ледяной ливень. Наемник закашлялся,

выругался и попытался встать, но сапог припечатал его к холодному мокрому камню.

– Очнулся, - произнес берсеркер.
– Подвесить его.

Вандала поставили на ноги, прижали спиной к холодному гладкому столбу. Руки подняли, и он почувствовал, как его пытаются привязать. Наемник дернулся, но тут же получил довольно сильный тычок кулаком в бок. Вандал охнул, и желание сопротивляться мигом улетучилось.

– Ну все. Уберите уже этот мешок!
– скомандовал берсеркер.

С головы наемника сорвали повязку, и в глаза ударил яркий свет. Вандал зажмурился, быстро заморгал, чтобы привыкнуть. Затем быстро осмотрелся, пытаясь понять, куда притащил его северянин.

Небольшая комната. Серый, грубо отесанный камень стен, неровный пол. В углу - ворох соломы. Напротив столба стоит стол из грубо сколоченных деревянных досок. Рядом с наемником - жаровня, в котором лежал раскаленный добела прут.

В комнате находилось трое. Один стоял, прислонившись к дверному косяку. Невысокий, со шрамом на щеке. Он смотрел на Вандала и глупо ухмылялся. У его ног стояло ведро.

"Ага, значит, это Хуго".

Второй стоял возле стола, поигрывая ножом. Высокий, худой как щепка, он пробрасывал нож, и ловил его. Каждый раз клинок, словно заговоренный, падал рукоятью в его худую длинную ладонь. Заметив, что Вандал за ним наблюдает, Худой криво усмехнулся и убрав нож за пояс, отошел к стене.

– Я рад, что ты очнулся, родич, - усмехнувшись, произнес берсеркер. Он встал из-за стола, пройдясь по комнатке. Раздетый до пояса, бледнокожий, с выпирающими ребрами, он походил на голодавшего каторжника. Плюнешь - и этот задохлик рассыпется в пыль.

"Если бы не полосы - татуировки на лице", - подумал Вандал.
– "Уж они говорят об обратном".

Тощее тело берсеркера полностью покрывала сложная вязь татуировок. Вандал присмотрелся:

– Клан Северного Ветра, - пробормотал он.

– Верно, родич. Берсеркер клана Северного Ветра. Точнее, был им, пока меня не попросили уехать. Очень настойчиво. Транс Ордвелла. Он и дар, и проклятье одновременно. Теперь мой дом - вот, - берсеркер поднял правую руку, от запястья до локтя тянулась татуировка организации мастера Вичи.
– А ты, судя по всему - из Снежных волков?

Вандал кивнул. Татуировка клана была набита на предплечье, так что смысла скрывать очевидное не было.

– Хороший клан, - пожевав губами, ответил берсеркер.
– Но татуировок твоей новой семьи нет. И мы подходим к основной теме нашего разговора. Кто тебя подослал?

– О чем ты?
– переспросил Вандал.

Скулу

ожгло болью. Вандал сплюнул на пол и запоздало подумал, что зуб, который теперь лежал на сером камне, возможно бы ему еще пригодился.

– Это освежило твою память? Хотя вряд ли.

На Вандала обрушился град ударов. Берсеркер был по корпусу. Вандал заорал. Казалось, после такой серии ударов, не осталось ни одного целого ребра.

– Итак, я повторю вопрос: Кто. Тебя, Подослал для того, чтобы убить мастера Вичи?
– повторил берсерк.

– Никто. Я сам, - прохрипел Вандал, раскачиваясь как маятник.

– Сам?
– притворно удивился берсерк.
– И зачем же?

– Он плохо посмотрел на меня в таверне, - с усмешкой ответил наемник.

– Да?

– Да. А еще мне показалось, он плюнул в мою стор....

Удары повторились. В этот раз берсеркер бил дольше. И намного сильнее.

– Я понимаю, родич. Ты не хочешь говорить, кто тебя нанял, - вкрадчиво начал берсеркер.
– Ты думаешь, что ты знаешь что-то о боли. Так вот: ты не знаешь о ней ничего. Я умирал множество раз. И каждый раз было очень больно. Даже тогда, когда ты вскрыл мне глотку.

Берсеркер почесал горло, на котором не осталось даже шрама от недавнего покушения Вандала.

– Мы привыкаем к боли, - продолжил берсеркер.
– Она преследует нас от рождения, до самой смерти. И все равно порой хочется орать, когда клинок оставляет рану на твоей плоти.

Берсеркер вытащил из жаровни железный прут, помахав им перед лицом наемника. К горлу Вандала подкатил холодный ком, который наемник с трудом проглотил. Он сильно зажмурился...

И в тот же момент предплечье полыхнуло огнем. В глазах вспыхнуло яркое пламя, которое ослепило наемника. Вандал заорал во всю мощь легких.

– Левое предплечье, - протянул берсерк.

Вандал тяжело дышал. по лицу крупными каплями катился пот.

Берсеркер усмехнулся, и резко приложил прут к своему правому предплечью. Раздалось шипение, и в воздухе вновь запахло кровью и паленым мясом.

– Я не могу стать безродным, - пояснил он. Изуродованная берсеркером часть тела быстро восстанавливалась. Миг - и на месте ожога вновь красовалась татуировка - белый вихрь со стоящим в центре жрецом, который воздел к небесам руки.

– Я не могу, - повторил он.
– Но сделать безродным тебя - проще простого. Скажи, родич, что еще кроме этой татуировки напоминает тебе о семье?

Вандала словно вновь окатили ледяной водой.

– Если мне не изменяет память, твой отец и почти вся дружина пала на побережье, у пирсов, дав шанс тебе и еще нескольким людям сбежать?

Вандал замотал головой, отгоняя воспоминания: Горевшие соломенные крыши домов, крики у пирсов, лязг стали, гомон, предсмертные крики.