Школа боевой магии. Том 2

Кун Антон

Подобрал с земли камень и положил его в платок, завязал углы, взвесил на ладони и, размахнувшись, бросил на мост.

Едва платок коснулся брёвен, как тут же вспыхнул синим пламенем. И я понял, откуда взялось выражение «гореть синим пламенем». Вот отсюда! Из этого огня. Огня, который отбирает надежду.

Сгорел платок в единый миг, а камень остался лежать, как будто родной. И на брёвнах ни подпалины!

И тут я увидел, что все наши стоят рядом и смотрят на мост. Когда подошли? Я даже не заметил.

— Камень из

Исподнего мира, — ответил на незаданный вопрос Григорий Ефимович. — А платок из мира живых.

Всё стало ясно. На мост без привратника соваться нельзя.

— И что теперь делать? — спросила Светлана.

Чувствовалось, что и так уставший народ вообще пал духом. Заряд от Риткиного стриптиза, подогретый разговорами о лифчике, точно так же исчез, как и вода в этом мире.

И тут Боря говорит:

— А давайте-ка подвигаемся? Кровь разгоним. А то что-то закисли все. Скоро от мертвецов отличаться перестанете… Плюс выделится метаболическая вода и жажда немного отступит.

Боре, конечно, никто не поверил. И так сил нет, а тут ещё двигаться. Глупость какая! Хочется лечь и… и умереть.

Это слово выскочило само. Едва я его осознал, как в душе поднялся протест — умирать я точно пока не готов. Но и начинать сейчас тренировку… Мало того, что все без сил, так ещё и не до тренировки так-то. Задача сейчас стоит поважнее!

Парни, похоже, чувствовали то же самое. Они раздражённо посматривали на Борю, мол, нашёл время и место… Но он, не обращая внимания на косые взгляды, продолжал:

— Давайте-ка, разбились на тройки и делаем упражнения на смоление. Помните? Впускаем человека и прилипаем к нему. Давайте, ну!

Двигаться, если честно, совсем не хотелось, но инициативу Бори подхватил Григорий Ефимович, и у нас не осталось шансов.

Он первый зацепил Борю со словами:

— Смоление говоришь? — И Боря со смехом полетел кувырком.

А Григорий Ефимович тут же прилип к Артёму…

Тройки были только в самом начале. Потом все перемешались и уже цепляли каждого, кто находился рядом. Впустить, позволить двигаться, «прилипнуть», развернуть человека туда, куда нужно тебе, и позволить ему двигаться дальше, с удовольствием наблюдая, как он падает. И тут же почувствовать, что присмолились к тебе… Попытаться перехватить управление, потому что, когда человек прилипает к тебе, ты к нему прилипаешь тоже. А дальше у кого получится лучше…

Я отпускать Дёму категорически отказался. После сгоревшего платка, после Змеевны — ни за что на свете! Но Боря посмотрел на меня насмешливо и произнёс:

— А кто сказал, что смолиться можно только руками? — И тут же «прилип» ко мне спиной… — Можно даже на расстоянии! — и продемонстрировал бесконтактную работу, но бережно, чтобы мы с Дёмой не упали.

Начав шевелиться, я почувствовал, как возвращается жизнь. Удивительно, но от движения действительно стало легче. Всё же во фразе «Движение — жизнь» что-то

есть!

А Боря тем временем, цепляя нас по очереди и заставляя двигаться, говорил:

— И впускаем человека, и смолимся к нему мы в своём сознании. В этом случае Дёма на руках Владислава может стать… моим преимуществом.

Боря тут же присмолился ко мне через Дёму, и я понял, что действительно в этот момент Дёма стал Бориным преимуществом. Я попробовал отгородиться, и почувствовал, как почва уходит из-под ног. Но Боря не дал мне упасть — подвесил на плотности, а сам продолжил объяснять:

— Вообще всё, что вы считаете своими недостатками, может стать вашим преимуществом! Если вы выше ростом, это ваше преимущество.

Боря «вырос» надо мной. Я почувствовал себя таким ничтожным! Если бы не Дёма, которого по-прежнему в своём сознании держал Боря, я, впрочем, тоже, я вообще ощутил бы себя песчинкой.

— Если вы ниже ростом, это ваше преимущество.

Боря присел и стал таким маленьким, просто мизерным. Я воспрял духом, поднялся, но тут же упал — я из-за Дёмы, к которому присмолился Боря, всё ещё опирался на Борю, а как опираться на маленького?

— Если у вас есть что-то в руках, это ваше преимущество, — сказал Боря и подмигнул мне.

И я понял, что теперь Дёма мой! И стряхнул Борю. Он довольный распластался на земле, перекувыркнулся и тут же встал…

— Если руки свободные, это тоже преимущество… — И Боря аккуратно уложил нас с Дёмой на землю.

Это было прикольно. Но главное, на душе стало радостно. И пришло понимание, что пока мы живы, пока движемся, мы сможем справиться с любой задачей. Человек проиграл только тогда, когда сдался, а я сдаваться не собирался! И все наши — тоже!

Так что, двигаемся! Живём!

Я улыбнулся и представил внутри себя: Дёма такой лапушка, такой ми-ми-ми, что невозможно пройти, не погладив… И тут же Арик перевёл взгляд на Дёму, а я в своём сознании стал с котёнком единым целым, впустил Арика и зацепил его взгляд. А потом навалил плотность Дёмы на своего друга, и тот не устоял на ногах — опрокинулся и от неожиданности рассмеялся.

— Да, — подтвердил Боря. — Накаты делаются именно так: ловишь намерение, впускаешь, смолишься, разворачиваешь, добавляешь плотности и накатываешь! Всё верно!

И тут чуть в стороне раздались аплодисменты.

Это было как гром среди ясного неба — аплодисменты на берегу вонючей реки в мире мёртвых.

Мы разом обернулись. На взгорке стоял Чернобог и с ним женщина, чем-то похожая на Змеевну, только постарше, но такая же красивая! И от неё тоже хотелось держаться подальше.

Выглядела женщина, как будто только что сошла с подиума, мама иногда смотрит показы мод, где людей одевают в одежду, которую невозможно носить. Женщина была в таком платье и с такой причёской… В шелках, мехах, блёстках и разрезах. И всё алое, как кровь.