Школа диких сердец. Выпускник
Шрифт:
– А то, что Хейден в розыске, его ищет второй человек в жандармерии, значит, все будут настороже и если наш беглец где проявится, мы узнаем. А не проявится, и не надо, – Фёдор поставил бокал на стол и улыбнулся: – От свободников ещё никто не возвращался, а Хейден обычный тупой солдат. Повезло ему с заморозкой, и думаю, удача его кончилась.
– Как дать поручение Кикахе? – спросил Йонас, расслабляясь. Он тоже плеснул себе вина. – Через Лабаддо? Или не стоит?
– Через «Мамтел», – сказал Фёдор. – Организуем звонок от них
– Как все жандармы, – буркнул Йонас. – Отлично, так пока и сделаем.
Разговор с Борбаном не получился. Матвей сделал вид, что интересуется гибелью счетоводов и задавал рабогону вопросы, упоминая мимоходом имена друзей из школы диких сердец.
– Сергеев, Лёха-Франкенштейн, Рустик Мирзоев, Стас Бидмайер, – перечислял Жебрак, но Борбан никак не реагировал. Видно было, что имена ему не знакомы.
– Непонятно, отчего жандармерия придаёт столько важности смерти счетоводов? – пожал плечами рабогон. – Были бы это свободные люди, а так, прах земной, почти животные, только читать да считать умели.
– Ну, дело в том, что убийца может нападать не только на рабов, но и на свободных, – пояснил Матвей. – Хотя таких инцидентов ещё не было, на всякий случай надо быть готовым. Впрочем, не стану больше вам надоедать.
Они распрощались. Жебрак решил, что у него сработала ложная память при виде Борбана. Когда-то, много лет назад, он изучал мозг человека – был огромный проект, финансируемый неизвестно кем, но весьма щедро. Эксперименты ставили как обычно, на рабах, их тысячами изводили при опытах. Тогда «Мамтел» нажился неплохо, скупая по дешёвке безголовых покойников. В то время Жебрак занимался как раз ложной памятью. Но кроме десятков версий, что это и почему так происходит, достоверно выяснить ничего не удалось. Да и сам проект был свёрнут очень быстро, а причастных к нему учёных истребили. Правда, Матвей сумел сохранить результаты многих исследований, и некоторые приборы, в том числе и пентелум, кстати. Однако, избежать смерти ему тогда не удалось. А когда он восстановился, то никаких изысканий с мозгом никто уже не делал и вообще тема стала не то что запретной, а неприличной для обсуждения. В то время как раз началось восхождение новой религии – Понтификата с его странными, но могущественными богами.
В этот раз Матвей не стал навещать местную жандармерию. Пообщавшись с Борбаном, он решил перекусить. Австралия когда-то славилась блюдами из кенгуру, верблюжатины, крокодилов, северных оленей, сейчас здесь была мода на жареную тюленину. Всё это Жебрак считал отвратительным. Поэтому он взял в забегаловке на краю посёлка пару варёных куриных яиц в солёной сметане и бутылку воды.
«Вернусь домой, шашлык сделаю, – решил Матвей. – Баранов полно у меня, надо отдохнуть, устал, бутылочку вискарика изопью ещё».
Он не обратил внимания на парней, сидевших на бетонных валунах у забегаловки и пьющих какой-то вонючий напиток. А один из них склонился и начал что-то говорить остальным, поглядывая Матвею в спину. Трое из них оглянулись,
Когда-то, когда ещё существовала и начинала расцветать школа диких сердец, они с парнями порой подрабатывали в банке спермы. Лет через восемьдесят после катастрофы и первого восстановления, Матвею удалось найти замороженные выделения своих тестикул и поместить их в статичный вакуум.
Между тем трое парней не спеша окружали его.
– Эй, скотина! – негромко крикнул один из них. – Подожди.
Жебрак сразу пожалел, что не взял летающую бляху в местной жандармерии, хотя, давно было пора завести такую себе – личную. Расслабился за последние четыреста лет. Никто не убивал потому что его, очень давно не убивал. Ну, сейчас испортят ему всю статистику мирной жизни. Наверно.
– Чё хотел, ублюдок? – взгляд Матвея потяжелел, челюсть пошла вперёд. Тысячи лет прошли, а манера общения с гопотой остаётся прежней. Потому что не развиваются они, не работают над собой. Как были кретинами тысячи лет назад, такими и сейчас бродят. Недоумки. Только звериное обращение и понимают, точнее, чуют. Ну, посмотрим, кто сильнее и ужасней. Обиднее всего вдруг стало за перекус, ведь яйца в сметане сейчас на землю упадут, испачкаются.
Один из дебилов выхватил шариковый пистолет. Пневматика, но опасная. Стальные шарики летят метров на двадцать, но сила удара у них будь здоров. Значит, точно решили убивать. Ага, ещё у одного игломёт, это совсем плохо.
«Да чего в самом деле! – вдруг рассердился Матвей. – Разговоры с ними водить, прикончить, да и всё!»
– Скотина, это ты убил нашего брата? – спросил один из парней, сплёвывая жёлтой слюной.
Матвей уже почти неосознанно просчитывал возможные траектории стрельбы по нему и только улыбнулся в ответ.
Пшикнул игломёт, но за миг до этого Матвей бросил в сторону нападавших тарелку с едой. Солёная сметана выгнулась в полёте маленьким парусом, яйца шлёпнулись в грязь и тут же десятки жёлтых коротких молний ужалили парней, окутав их на секунду мягким сиянием.
Всё окончилось моментально. Три обугленных трупа лежали возле забегаловки. Их собутыльники, только что сидевшие с довольными рожами, предвкушая славную разборку, упали наземь и закрыли головы руками. Знак полного подчинения.
Матвей подошёл к ним, всмотрелся и пнул одного по рёбрам.
– Рожа знакома, – он чуть прищурился. – Ты же диспетчер, поезда принимаешь.
Он опознал его по форменным аксельбантам, транспортники носили их постоянно, хвастаясь хорошей работой.