Школа для толстушек
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, – уточнила Ксюша, – что Никита тебя не… слово есть такое… не влечет?
– Влечет, – призналась Ира. – Но мысль о том, что я буду слушать его песни под гитару, ночевать в палатке или карабкаться в горы, быстро остужает подобные мечтания. Кроме того, я ни физически, ни интеллектуально, ни эмоционально не способна оскорбить Марка изменой.
– Зачем тогда было огород городить? – надула губки Поля.
Ирина объяснила подругам, что результаты их общих усилий не пропали даром. Она сегодня убедилась, как ни стыдно в этом сознаваться, что для выхода из депрессии
– Как специалисту, – хихикнула Поля, вставая из-за столика, – тебе пора с мужем теоремы решать.
– От такой слышу! – весело парировала Ирина.
Поля сбрасывала лишний вес медленнее, чем подруги. За полтора месяца Ира и Ксюша расстались с семью килограммами, Поля подбиралась к пятому. Виной тому, утверждала отстающая, кухонные запахи, которыми она постоянно дышала. А то, что приходилось пробовать каждое блюдо, готовившееся для Левы и инструктора Олега, Поля во внимание не брала, другого способа вкусно готовить она не знала.
У родни Полино похудание вызвало не одобрение, а тревогу. Сохнет без мужа – таково было общее мнение. На лицо, конечно, красивее стала, но если и дальше так пойдет, отощает, заболеет и сглаз Васин в жизнь воплотится. Для недоедавших в детстве сестер и братьев хороший аппетит и возможность его удовлетворения служили абсолютными показателями здоровья, с одной стороны, и благополучия – с другой.
На день рождения Пети, второго по старшинству брата, его жена Лена пригласила Васю, чтобы за праздничным столом помирить супругов. От Поли операцию держали в тайне. Но Клава, которая между Петей и Колей, нечаянно проговорилась, беседуя по телефону с Полей.
Ирина и Ксюша были единодушны во мнении – идти надо. Но расходились в тактике и стратегии Полиного поведения. Ирина полагала, что надо держаться естественно, не форсировать события, но и не тормозить их искусственно. Ксюша считала, что Полине надо держаться скалой, а Вася пусть попрыгает и зубы пообломает. Наконец общими усилиями линию поведения выработали и приступили к тренировке с помощью возможных вопросов и провокаций со стороны мужа. Причем сама Поля задавала вопросы за мужа, которого, естественно, знала лучше подруг, а они подсказывали ответы.
– Он мне говорит: хватит дурью маяться, возвращайся домой.
– Ты делаешь вид, что не расслышала. Переводишь разговор на другую тему.
– Он мне жалуется: изжога от столовской пищи.
– Сочувственно киваешь и советуешь не пить соду, обратиться к врачам и сделать гастроскопию. Тебе же ее делали. Тонкий намек на твои страдания.
– Он говорит, что ему свет без меня не мил, что любит. Ой, девочки, он иногда так умеет сказать! У меня в животе свист начинается.
– Если засвистит, благосклонно улыбнись, но на шею не бросайся. Помни, что он должен вербально, словами, осудить свой поступок и пообещать никогда его не повторять.
– Девочки, я так волнуюсь! И чувствую себя пустой дурой.
– Не волнуйся, вакуум затягивает.
События развивались почти по сценарию. Полю и Васю,
– Хватит дурью маяться, – сказал тихо Василий, – возвращайся домой. Что я сычом один сижу?
– Если бы ты знал, как Джери выросла! У нее бородка пробивается. Экстерьером она в маму Дуню пошла, красавица.
– Питаюсь одной колбасой, – задействовал Вася тяжелую артиллерию, – изжогой захлебываюсь.
– Гастроскопию сделай, – быстро ответила Поля.
– Что? Куда ты меня посылаешь? – оторопел Вася.
Он чувствовал себя крайне неуютно. Рядом сидела жена, но не прежняя, а сильно улучшенная внешне. Получается, без него расцвела? И не для него? Домой возвращаться не хочет, как подменили ее. И в голове изменения произошли. Раньше просто о кулинарии говорила, а теперь рассуждает, что главное в пище – соотношение белков, жиров и углеводов. Жиры бывают легкими и тяжелыми, а калории измененными и неизмененными. Где нахваталась? Вася был уверен, что отходчивая жена через неделю вернется. Но прошло две недели, месяц, а она не спешила в лоно семьи.
Поскольку Полина не ощутила призывного свиста в животе, она действовала по плану номер два – выбрала момент и смылась по-английски, то есть не прощаясь, как зазнавшаяся нахалка. Ничего, потом извинится по телефону.
Обескураженное лицо Василия стало лучшим подарком за голодные дни, кручение педалей тренажера и неглубокое шелушение кожи лица под воздействием бодяги. Только пережив триумф на глазах у потрясенной родни и растерянного мужа, Поля поверила Ирине, что можно насладиться победой, минуя интимные утехи.
Женские радости не обошли и Ксюшу. Она сдавала экзамен по вождению хорошенькому лейтенанту-гаишнику с лицом испорченного подростка. Наученная Олегом, Ксюша лихо взлетела на горку, где обычно рубили всех новичков.
– Вы прирожденный водитель! – Гаишник положил ладонь на бедро Ксюши, туго обтянутое джинсами. И стал поглаживать от коленки и выше. – А может, еще и наездница, ха-ха?
Ксюша уставилась на его пальцы, потом подняла изумленные глаза на лейтенанта.
– Ты переспать со мной хочешь? – спросила она в лоб. Ее прямолинейность смутила стража порядка. Он замекал, забекал, согласно закивал. Руку убрал, но Ксюша ее тут же поймала и благодарно затрясла:
– Спасибо! Спасибо!
– За что? – пробормотал гаишник.
– Долго объяснять. Моя подруга говорит, что женская психология связана с физиологией совершенно подругому, чем мужская. Для мужчины важен конкретный результат, а для женщины – внешние подтверждения множественности результатов.
Лейтенант ничего не понял из Ксюшиных слов, но вдруг выпалил:
– Я вам сегодня права оформлю, хотя положено через две недели. Поехали в отделение!
На следующий день Ксюша хвасталась и вертела перед носом Олега новенькими правами – бумажкой, запаянной в пластик. Если и была ей дана от природы женственность, кокетство, то они еще в детстве были заморожены Костиком. Но теперь Ксюша чувствовала – через вечную мерзлоту пробиваются смешные росточки, щекочут в груди и свистят, как Поля говорила, ниже пояса.