Школа Добра и Зла. Последнее «долго и счастливо»

Чайнани Соман

– В Бескрайние леса? – переспросила Агата, вырываясь из плена собственных мыслей. – Мы с Тедросом едва унесли оттуда ноги, а ты хочешь, чтобы мы снова в них вернулись?!

– Не вы, – ответила Каллиса, не поворачиваясь от раковины. – Только он.

– Такое мог сказать только человек, никогда не испытавший настоящей любви! – вспыхнула Агата.

Каллиса застыла на месте. В тишине, отсчитывая секунды, звонко тикали ходики.

– Ты действительно веришь, что это и есть счастливый конец твоей сказки? – спросила она, по-прежнему стоя спиной к дочери.

– Так должно быть, мама, потому что я не хочу снова потерять

Тедроса. Но и тебя я не хочу оставлять тоже, – умоляющим тоном произнесла Агата. – Я думала, что смогу стать счастливой в Бескрайних лесах, что смогу спрятаться там от реальной жизни… Не получилось. Знаешь, я никогда не мечтала жить в волшебной сказке. Мне хотелось каждый день просыпаться здесь, зная, что рядом со мной моя мама и мой лучший друг. Откуда мне было знать, что мой лучший друг окажется принцем? – Агата смахнула набежавшие на глаза слезинки. – Ты даже представить себе не можешь, через что нам пришлось пройти, чтобы найти друг друга! Не знаешь, от какого Зла удалось спастись! Я согласна жить взаперти в этом доме хоть сто лет – лишь бы вместе с Тедросом. Лишь бы быть рядом с ним – и тогда я стану наконец счастлива. Прошу тебя, просто дай нам шанс. Просто дай нам шанс!

В кухне повисло молчание, затем Каллиса медленно повернулась к Агате:

– А Софи?

– Она исчезла.

Мать уставилась на нее. Вдали, на деревенской площади, пробили часы. Звук был слабым, едва пробивался сквозь завывание ветра. Каллиса перенесла котелок на плиту и принялась размешивать положенные в него коренья. Она размешивала и размешивала их, двигаясь как заведенная.

– Думаю, нам нужно раздобыть яиц, – сказала наконец она. – Принцы не едят суп из жаб.

У Агаты отлегло от сердца:

– Спасибо, мама! Спасибо, спасибо тебе…

– Каждое утро я буду запирать вас, уходя в город. Если сможете вести себя осторожно, стражники вас не нейдут.

– Мама, ты полюбишь его как собственного сына, вот увидишь… – начала Агата, но тут же спохватилась: – В город? Но ты говорила, что у тебя сейчас нет пациентов.

– Не разжигайте очаг и не открывайте окна, – не слушая дочь, распорядилась Каллиса, наливая две чашки чая.

– А почему стража сюда не придет? Разве наш дом не первое место, где меня начнут искать?

– Не отвечайте на стук в дверь и никого не впускайте в дом. Ни-ко-го!

– Погоди, а как насчет Стефана? – спросила Агата. – Я думаю, он-то как раз мог бы поговорить со Старейшинами, попросить их за нас…

– Стефана не впускайте ни в коем случае, к нему это относится в первую очередь.

Мать и дочь обменялись долгими взглядами.

– Твой принц никогда не станет здесь своим, Агата, – негромко произнесла Каллиса. – Нельзя избежать судьбы, не заплатив за это большую цену.

Мать выглядела до смерти испуганной, ей явно не хотелось продолжать разговор о принце.

Агата подошла к ней и обняла.

– Тедрос будет счастлив здесь, точно так же, как и я, обещаю тебе, – прошептала она. – И ты поймешь, ты напрасно сомневалась в том, что двое из разных миров могут быть вместе, если они по-настоящему любят друг друга.

Из спальни донесся шум, черная занавеска сорвалась, и в кухню ввалился Тедрос – пошатываясь, с прилипшей к груди окровавленной повязкой. Он доковылял до стола, тяжело опустился на стул, понюхал суп в миске, поморщился и хрипло сказал:

– Нам нужна крепкая лошадь,

острый стальной меч и запас хлеба и мяса на три дня пути. – Он с трудом повернул голову, чтобы найти затуманенным взглядом Агату, и добавил: – Надеюсь, ты уже успела попрощаться со своей матерью, принцесса. Нам пора отправляться в мой замок!

Всю первую неделю Агата надеялась: это просто одно из испытаний, которые, по традиции, выпадают на долю сказочных героев. Пройдет какое-то время, и приготовленный на площади костер исчезнет сам собой, смертный приговор ведьмам будет отменен, а Тедрос освоится с жизнью в реальном мире. Глядя на своего прекрасного принца, она знала, что готова оставаться взаперти в этом доме хоть целую вечность – только бы вместе с ним. И они будут «жить долго и счастливо», как пишут в тех же сказках.

Но пошла вторая неделя их заточения, и в доме, как казалось Агате, становилось все теснее и неуютнее. Постоянно чего-то не хватало – то еды, то чашек, то полотенец. Тедрос и Потрошитель терпеть друг друга не могли, все время ссорились.

А еще Агата начала замечать в поведении принца привычки, которые все сильнее ее раздражали. Он повсюду разбрасывал свои вещи, молоко пил не из стакана, а прямо из крынки, без конца занимался какими-то физическими упражнениями, потея и шумно дыша через рот. Да и Каллиса, которой теперь приходилось кормить и обихаживать двух подростков, один из которых к тому же был ей совсем не мил, тоже не была довольна. Сам же Тедрос совсем раскис и постоянно на все жаловался.

– В Школе и то было лучше, чем здесь, – целыми днями повторял он.

– Тогда возвращайся назад, там тебя добьют окончательно, – огрызалась в ответ Агата.

Когда пошла третья неделя их заточения, Тедрос окреп уже настолько, что начал играть сам с собой в регби – метался по спальне как дикий зверь, обводя невидимых соперников, что-то выкрикивая и при этом сильно потея, а Агата наблюдала за всем этим, лежа на кровати и все надеялась, что вот-вот со звезды к ней спустится фея-крестная и сразу все уладит взмахом волшебной палочки. Дудки! Никакая фея-крестная на нее не свалилась. Свалился Тедрос, да так неудачно, что у него разошлись швы на ране. Агата запустила в него подушкой, испуганный кот рванул в ванную и свалился в унитаз. И вот они лежат сейчас на кровати – повсюду валяются выпавшие из подушки перья, Потрошитель вылизывается в углу, а Агата, уткнувшись головой в подушку, снова и снова жалобно повторяет остающийся без ответа вопрос:

– Что с нами происходит?! Что?!

Потянулась четвертая неделя. Тедрос и Агата почти перестали проводить время вместе. Принц прекратил свои буйные тренировки, впал в депрессию и целыми днями сидел на кухне у окна – небритый, грязный, уставившись на темнеющие вдали Бескрайние леса. «По дому тоскует», – решила Агата, сама побывавшая в тех сказочных краях. Однако дело тут было, похоже, не только в тоске по дому. Принца грызла мысль, что он торчит в этом тесном грязном доме, а там, на его сказочной родине, вскоре, глядишь, объявится новый король, который примет от Совета Старейшин корону, которая по праву должна принадлежать ему, Тедросу. Сердцем Агата понимала это, но ей нечем было утешить принца, и она не находила ничего лучшего, как только забираться под одеяло и перечитывать – в десятый, в сотый раз! – старые сборники сказок.