Школа Добра
Шрифт:
– Динь, зараза! – бессмысленно и громко выкрикнула я в наливающееся ночью небо. – Я этого не загадывала!
Ингрид хохотнула и напомнила мне мои же слова:
– Ты говорила, что как раз желание джинн чувствует точно, что только манера исполнения временами подводит... Хотя полетали тогда здорово... хоть меня и подташнивает до сих пор от страха.
Ну, что тут скажешь? Говорила, рассказывала с умным видом, можно сказать, лекцию читала младшему товарищу о джиннах с феями в принципе и о природе их магии в частности, а теперь иллюстрацией к уроку сама стала.
Осталось
– Ай, черт с ним! Пусть будет как есть... Странно только, что оно не исчезает.
– Подходящего времени ждет, – предположила волчица. – Что ж, мы не торопимся. Спешить нам некуда.
Она запахнула на себе плащ айвэ, который ей был широк в плечах, но по росту подходил идеально, и добавила:
– Особенно мне... Как подумаю о свидании с демонами пограничья – мороз по коже.
Демоны пограничья. В библиотеке Речного города, во время подготовки к экзамену у капитана да Ханкара, я нашла книгу, в которой автор не только рассказывал о том, кто они такие и откуда произошли, но даже показывал их особенно внимательному читателю. Нужно было только произнести нужные слова и потянуть за зеленоватую магическую нить, которая струилась прямо из переплета книги, и над развалом страниц в голубом сиянии звезд появлялся он – демон пограничья.
На круглом безносом лице чернели провалы пустых глазниц и непрерывно трепетали узкие вертикальные ноздри, втягивая воздух для фильтрации. Говорят, что в демонов превратились души тринадцати предводителей. В истинную ночь Разделения миров они вознесли проклятия к небу, протестуя и взывая к свету. И свет услышал их, обелив их тела и души. И тьма услышала их, лишив их смерти и сна. С тех пор, говорят, в лесах пограничья всегда либо ночь, либо сумерки. И еще очень холодно. И страшно. Потому что тринадцать безликих демонов давно забыли, что такое жизнь, неся свою страшную службу. Они не зло, не добро, не жизнь, не смерть, не свет и не тьма – они суть старого мира, равнодушные судьи, демоны пограничья.
– Ини... – я посмотрела на подругу, напрочь забыв о своих проблемах. Я не рассказывала ей о том, что вычитала в той книге. Я только успела намекнуть на то, что каждый нарушитель границ – в теории, не на практике, потому что на практике границы не закрывались уже несколько сотен лет – так вот, каждый нарушитель понесет суровое наказание. И никто не знает, какое именно, потому что ни один из тех, кто вступил в пограничный лес с темными намерениями, оттуда еще не вернулся.
– Либо так, либо сразу в воду, – уперлась Ингрид.
И уже не слушала меня, по-детски зажимая уши руками.
– Не буду ждать! – рычала она. – Не буду надеяться на чью-то помощь. Не доверю свою тайну ни одному мужчине... Я хочу умереть... для веров. И если ты заставишь меня... если ты настоишь на своем... Юла, я умру для себя...
Так что нет, я не стала рассказывать юной волчице о том, что прочитала в старой книге с пожелтевшими страницами, я просто боялась за нее и надеялась встретить ее на другой стороне пограничья живой.
И в тот момент я только коснулась рукой темного
– Просто, пожалуйста, помни: ты больше не одна.
А потом мы просто сидели на земле. Ингрид поджала ноги под себя, а я в свои уперлась подбородком. Сидели, не сводя глаз с назойливо розовеющего яйца, и ждали, пока оно исчезнет.
А когда небо на востоке налилось кровью, пузырь вдруг задрожал мелко-мелко, и Ингрид прошептала:
– Пора, кажется...
– Да, – согласилась я и резко вскочила на ноги.
Нет смысла и дальше откладывать неизбежное.
Мы даже не стали ждать, пока посылка полностью растворится в утреннем воздухе, а повернулись в сторону чернеющего леса и, не говоря ни слова, выдвинулись на неизбежную встречу с демонами пограничья.
Когда лесная полоса утратила свою абстрактность, когда стали различаться отдельные деревья и кусты, но еще до того, как первое растение осталось за нашими спинами, я схватила Ингрид за руку и произнесла:
– Если они не выпустят, если... Ты только дождись, я вернусь обязательно!
Она кивнула, взяла меня за руку, сжала мою ладонь дрожащими прохладными пальцами, и мы все-таки вошли в сумрак леса.
Не знаю, чего я ожидала, не помню, о чем думала, когда делала тогда те несколько шагов. Думала услышать зловещие крики ночных птиц или завывание голодных жителей чащ и трущоб. Возможно, мертвенного скрипа сухих ветвей. Полагала, что в лесу будет сыро и холодно, а за каждым деревом нас с Ингрид будет поджидать голодный злобный упырь.
И в первые мгновения я даже разочаровалась немного, ибо не было никакой таинственности. Сумрачный лес приграничья был просто лесом. Возможно, здесь было чуть более тихо и гораздо темнее, чем в той роще, где мы с братьями зависали в детстве. Но все равно это был лес: жилище зверей, птиц и грибов с малиной, а не обитель зла, как я себе представляла.
По крайней мере до тех пор, пока не появился туман. Пугающе белый, он наползал на кусты, цепляясь за темные ветви густыми клочьями.
– Ини...
– Ш-ш-ш... – цыкнула она на меня. – Слышишь?
Ничего не слышу, хоть и прислушиваюсь изо всех сил. Покосилась на Ингрид подозрительно: что здесь можно услышать? Такое впечатление, что туман скрадывает просто все звуки.
– Вот сейчас! – Ингрид выдернула из моего несильного захвата свою руку, чтобы поднять вверх указующий перст... и пропала. Растворилась в молочной туманной белизне.
– Ини! – вскрикнула я и в панике бросилась туда, где всего секунду назад стояла моя подруга. – Ини!
Я металась между кустов, натыкалась на деревья, словно новорожденный котенок вслепую тыкалась то в одну сторону, то в другую и, наконец, поняла, что окончательно заблудилась в этом чертовом тумане сумеречного леса. Остановилась, прижала руки к груди, наклонилась вперед, пытаясь выровнять дыхание, и прислушалась к звукам лесной чащи. Их не было. Ну, если не считать моего рваного дыхания и грохочущего рева крови в венах.
Пугающее ощущение, когда в ушах вата, а в голове одна мысль: "Я оглохла!"