Школа Добра
Шрифт:
– Только не говорите мне, что вы, свиньи такие, на меня ставки делали!? – возмутилась я искренне и громко.
– Не скажем, не скажем, – ответил неизвестный мне ботаник. – Так есть там что-то внутри или нет?
Я посмотрела на Аврору с Веником и просто задохнулась от возмущения.
– Ну, от вас я этого не ожидала!..
– Юл! – завопили они в один голос, но поздно, я уже обиделась.
– Шкатулка работает, – оповестила я всех хмуро. – Что внутри, никому показывать не буду.
– Так нечестно!
– Юлка!!!
Свинство. Рывком выхватила из воздуха магическую нить и запрещенную почти во всем королевстве петлю правды сплела.
– Все знают, что это такое? – спросила у шокированной аудитории и, дождавшись утвердительного ответа, поклялась:
– Она работает!
После этого вышла вон, чеканя шаг и с трудом сдерживая злые слезы. Отмахнулась от Авроры с Веником простым:
– Не сейчас!
Злилась ли я на друзей за бессовестную ставку? Немножко злилась. Особенно на Могилу, которая знала о том, как я нервничаю. И уж тем более знала, что шкатулка работает. Разве мой папа мог подарить мне на день рождения неисправную вещь?
Злилась, как же иначе, но при этом надеялась, что Аврора хотя бы много выиграла, потому что если она умудрилась проиграть, то я ее без зазрения совести удавлю. А еще сдам Вепрю с Григорием со всеми потрохами, они ей за меня издевательствами даже еще лучше отомстят.
Однако, если быть откровенной до конца, в тот момент меня больше всего тревожило зеркальце, которым меня наградил артефакт. Это что? Намек на то, что я больше всего хочу стать красивой, наконец? Так вроде не хочу же… Я, может, и не красавица, но точно ею стану, когда удастся веснушки вытравить.
Остаток вечера крутила в руках зеркало. Ну ничего, ничегошеньки особенного в нем не было. И нос мой в нем отражался обычный, веснушчатый, и глаз серый… и вообще, черт те что получается и сбоку бантик. Уж лучше джиннские желания. Там хоть понятно, что получилось и почему.
Ночью мне снова не спалось. Привычным уже жестом накинула на себя халат и прокралась в полутемный коридор. Чем крутиться, мешая домашним спать, пойду лучше на крышу: там звезды, и Динь-Дон научил щит ставить. А еще там можно погрустить спокойно. А грустить хотелось.
На крыше было хорошо, звезд бесконечно много, на душе плаксиво… В общем и целом, романтика. Даже захотелось сочинить какой-нибудь стих, про розы, мимозы, морозы и грозы. Да, с грозами получилось бы красиво. Мечтательно засунула руки в карманы, где приятной теплотой грел давешний непонятный подарок волшебной шкатулки. Сжала зеркало ладонью, а потом с испугом подумала:
– Постойте-ка, а почему оно теплое?
Мало того, что теплое, оно реально нагревается под
– Что за ерунда? – я вытащила зеркало из кармана и с любопытством в него заглянула.
– И что бы это значило? – пробормотала удивленно и затаила дыхание. Нет, не затаила, просто забыла вдохнуть.
Потому что из зеркала на меня смотрел Александр Виног. Бровь изумленно изогнута, бирюзовый глаз прищурен, возле губы складка… Я ахнула, и прежде, чем поняла, что он меня не видит, бессовестное зеркало в карман спрятала.
Что за намеки? Вы что, хотите мне сказать, что я больше всего на свете хочу… А рука тем временем самостоятельно потянулась к карману и своевольно извлекла наружу такой своевременный подарок от моей волшебной шкатулки. Потому что себе врать уж совсем глупо. Увидеть их темнейшество хотелось очень. И даже очень-очень.
Он все так же удивленно смотрел на меня, а затем мое сердце почти остановилось, потому что Александр произнес:
– Ничего не понимаю.
Я, кажется, икнула. О, Боги! Оно еще и разговаривает… В смысле, он разговаривает, конечно, он!
– Что за херня? – между тем неромантично продолжил Виног, глядя в темноту ночного неба. – Опять ничего не видно.
Я с трудом сдержала облегченный выдох. Кто его знает, может, это зеркало работает так, как в кабинете у нашего ректора. И была права, потому что Александр взмолился:
– Народ, имейте совесть!!! Мне надо побриться!
Спрятать зеркало в карман или попробовать сказать что-нибудь? Что сказать? Прости, пожалуйста? Я рада тебя видеть? Я не хотела, чтобы ты так уехал? Тяжело-то как… Смелой быть, решительной, взрослой, в конце концов. Набрала воздуха полную грудь.
Но тут за спиной Винога появилась миловидная девушка, и я, присмотревшись, с неожиданной злостью узнала в ней ту самую, которую шамаханская доска показывала, когда я за их тайным совещанием подсматривала. Девушка вальяжной походкой подошла к Александру и игриво произнесла:
– Алекс, ну что ты возишься? Долго еще?
– С-с-с-скотина! – ответила я громко. Не ей, но Александру. И подлое зеркало решительным жестом в карман засунула.
А из кармана яростно заревело:
– Лиза, немедленно выйди вон!
И почти сразу ласковым голосом:
– Юл, солнышко, у тебя есть волшебное зеркало?
Молчу. Потому что злюсь на себя за глупость и несдержанность. Ну, и на него за подлость, конечно. А подлец между тем не дремлет, подлец задушевным голосом вещает:
– Милая, посмотри на меня! Пожалуйста!!
Даже слушать его не стану. Уши заткну руками и…
– Маленькая, ну ты же знаешь, что я все равно ни в одном зеркале ничего не увижу, пока ты не ответишь.
И вот тебе оригинальное наказание: до конца жизни бриться вслепую.