Школа двойников (1 и 2 части)
Шрифт:
Он схватил лежащие на столе листы и пошелестел ими:
– Бюрократия - великая сила!
– Это точно, - слабенько, уголками губ, улыбнулась Лизавета. Она сразу поняла, что в разговоре с этим пришельцем из девятнадцатого века, века просвещенного гуманизма и свободолюбия, формальные ссылки на журналистские права не помогут.
– Доктор, это для нас не просто экспертиза. И мы интересуемся не для репортажа. Елена Кац работала у нас на студии. Гримером. Исчезла. А потом ее труп нашли при очень странных обстоятельствах. И
– И подать на нас, жестокосердных кошкорезов, жалобу...
– Нет. Но человеческая жизнь...
– Лизавета заметила холодный огонь в глазах доктора и разозлилась, вспомнила Леночку - веселую, энергичную. Да что вам говорить, для вас это статистика!
– Да, статистика, никуда не денешься.
– Доктор резко встал.
Лизавета решила, что сейчас их с треском выставят за дверь. Чересчур воспитанные интеллигенты иногда умеют быть бескомпромиссно жесткими. Она тоже встала. И напрасно. Доктор искал в шкафу у стены нужную папку...
– Вы сказали - Кац? Елена?
– Труп поступил к вам сначала как неопознанный.
– Да.
– Врач вернулся к столу.
– Это я проводил вскрытие. Инсульт.
– Он посмотрел на Лизавету, высоко вздернув брови.
– Вы уверены?
– Что вы хотите этим сказать?
– В голосе врача прозвучала обида профессионала.
– Просто...
– Лизавета на секунду замялась.
– Ошибиться ведь может всякий.
– Только не в этом случае, - строго ответил патологоанатом. Кровоизлияние в мозг - это кровоизлияние в мозг.
Лизавета раздраженно махнула рукой:
– Но послушайте, молодая женщина неведомо как попадает в подвал, который и абориген-то днем с огнем не отыщет. А это далеко от ее дома, да и подвал обычно заперт и затоплен. И - инсульт? Вы в это верите?
Патологоанатом пожал плечами:
– Мы здесь вопросами веры не занимаемся! У нее была гипертония?
– Муж говорит - нет.
– Лизавета вспомнила, что ей рассказывал Саша Маневич.
– Муж может не знать.
Лизавета разозлилась еще больше:
– И муж, и подруги, и никто... Одни вы все знаете! Тоже возможный вариант! У тридцативосьмилетней женщины тяжелейшая гипертония, давление скачет невероятно, и никто ни сном ни духом? Логично, по-вашему, выходит? Она почти кричала на интеллигентного доктора.
Патологоанатом строго сверкнул стеклышками пенсне.
– Не по-моему. Результаты вскрытия абсолютно объективны. Я написал лишь то, что видел собственными глазами.
– А собственный мозг у вас есть? Инсульт в подвале, в полном одиночестве!
Врач бережно отцепил пенсне, достал из ящика стола кусочек замши, тщательно протер круглые стеклышки.
– Я понимаю вашу горячность... Только, видите ли, при вскрытии меня не посвящают в обстоятельства дела. И это правильно. Чтобы сторонние наслоения не влияли на результат.
–
– Врач не ответил, просто пожал плечами.
– Хорошо, я спрошу прямо - это может быть отравление?
– Чего вы от меня добиваетесь?
– Патологоанатом старательно укрепил обновленное пенсне на переносице.
– Это было кровоизлияние в мозг. Иными словами, инфаркт мозга. Абсолютно естественная смерть.
– А как это выглядит?
– Когда доктор упомянул про инфаркт мозга, Лизавета вспомнила, что от инсульта чуть ли не у нее на глазах умер помощник депутата Думы Поливанова. Точнее, умер то ли от инфаркта, то ли от инсульта.
– Клиническую картину смерти я восстановить не могу, судороги это или кома. В принципе, клинические признаки комы после отравления неизвестным ядом и после глубокого алкогольного отравления приблизительно одинаковые. Но после аутопсии... вскрытия...
– Доктор счел необходимым разъяснить термин журналистам.
Лизавета зажмурилась, перед глазами опять всплыла жуткая картинка полный сил и готовый к дискуссиям мужчина хватается за скатерть, сползает на пол и умирает, прошептав всего два слова. А с Леночкой так же было? Лизавета широко раскрыла глаза.
– Если человек вдруг пошатнулся и упал...
– Так может выглядеть кома. При инсульте бывает и другая картина судороги, атония, арефлексия, отсутствие корнеального рефлекса, плавающие зрачки, знаете ли...
– А может быть искусственный инсульт?
– вдруг подал голос Савва.
Лизавета искоса посмотрела на коллегу. Савва славился умением осторожно выражаться. Вот и теперь, вместо прямого вопроса - не отравили ли Леночку Кац чем-нибудь?
– он спрашивает про гипотетический искусственный инсульт. Доктор вздохнул.
– Теоретически это вполне возможно. Ввести человеку соответствующее лекарство, вызывающее резкое повышение давления. Вот, например, клофелин вызывает понижение давления, и им широко пользуются для отравлений... Так что...
– Может быть, отравление лекарством?
– жадно вцепился в доктора Савельев. Это был тоже типичный его прием - Савва формулировал вопросы крайне осторожно, но уж если собеседник проговаривался, он вцеплялся в него, как питбуль.
Только в бюро судебно-медицинской экспертизы работают не безответственные болтуны, а классные специалисты, что врач немедленно и доказал.
– Нет, этого я не говорил. Теоретически возможно вызвать инсульт, но тогда анализы покажут сверхсодержание какого-нибудь препарата. Химия, знаете ли.. Разве что...
– Он помедлил, раздумывая, посвящать ли двух репортеров в свои мысли.
– Конечно, бывает яд, который бесследно разлагается за один-два часа, а тело вашей сотрудницы нашли на четвертый день после смерти. Но это уже работа спецслужб, причем хорошо оснащенных спецслужб. Могли за вашим гримером охотиться спецслужбы?