Школа Хизер Блоссом. Часть 3
Шрифт:
Пак кивнул.
— Все знают, и давно, но… — он сделал рукой неуловимое движение, словно закрывал рот на замок и выбрасывал ключ. — Опасно. Есть зарок, что ты все должна узнать сама. Разрешить себе узнать. В свой срок.
— Но ведь на простые вопросы ты можешь ответить?
— Задавай, — разрешил пак, меняя позу и немного отодвигаясь.
— Ты полукровка, как и я, но считаешь себя фейри и ведешь себя как фейри. Почему?
— Меня воспитывал бессмертный отец… В хорошем настроении он называл меня сыном, а в плохом говорил, что я из подменышей. И,
Робин говорил это веселым тоном, но Элли предпочла не продолжать тему его семьи. Слишком она бередила ее собственные раны.
— Ты знал моих родителей?
— Я немного не закончил… — фейри встал с пола и все-таки присел на стол, теперь немного возвышаясь над Элли. — Ты считаешь себя человеком, но это только вопрос выбора. Дело привычки. Ты будешь, кем сама захочешь.
«Легко сказать, — подумала Элли, — я всю жизнь считала себя не просто человеком, а самым обыкновенным».
— Я не знал твоего отца, — пак продолжил отвечать на ее вопросы, — а вот с матушкой знакомство водил.
— Ты опасно близок к проклятию, Гудфеллоу! — опять подал голос Тень Шекспира.
Элли заозиралась, но призрака не увидела. Но он, словно ощутив в себе необходимость выплыл из-за стеллажей.
— Ты читала пьесу «Король Лир»? — спросил он очень строго.
— Эээ, да, — Элли решила скрыть, что посчитала трагедию грустным и тяжелым чтением.
Тень кивнул лысоватой головой и скрылся за полками.
— Ты видел этого нового обитателя замка? — Элли невольно понизила голос.
Дело было даже не в том, что она не хотела, чтобы Тень услышал этот разговор, просто в Гавейне ощущалось нечто странное и немного пугающее.
Кажется, Робин мгновенно понял, о ком она.
— Да… — пробормотал он. — Не понимаю, отчего ему позволили остаться… У меня с него взгляд соскальзывает.
— Ты не веришь, что он полукровка темного и светлой? — с тревогой спросила Элли.
Пак даже встал и немного прошелся вперед, по коридору между библиотекарских столов.
— Я не верю ему вообще. Кто он сам, мне все равно. Не люблю скрытных. Меня он избегает.
— А с кем он говорил? — спросила Элли, думая, кого ей еще можно спросить о Гавейне — Лэнгдона, Флинна, Брина… может быть, Мэган. Или кого-то из Хранителей Факультетов.
— Не знаю! — почти крикнул пак и опять снизил голос до обычного. — Ненавижу что-то не знать. И меня беспокоишь ты.
— Почему? — искренне изумилась Элинор.
Робин приблизился к сидящей девушке вплотную так, что его широкий кожаный пояс с витыми шнурками и бубенцами оказался напротив ее лица. Элли показалось, что фейри наклонился к ее макушке, вдыхая запах волос. Что бы там ни было, делал он это беззвучно, а не так шумно, как ее «диагностировала» банши.
— У тебя изменилась энергетика, — сказал пак, отступая.
Элли смотрела на него, но молчала. Сама она совершенно не представляла, чем это может быть
— С тобой случалось в последнее время что-то необычное? — спросил пак.
Элли саркастично развела руками.
— Да последний год по три раза на дню.
— Совсем недавно… — голос Робина стал непривычно серьезным.
Элли призадумалась.
— Да вроде нет. Но я не знаю, какие рода странности ты имеешь в виду.
Пак тряхнул рыжей головой и снова стал прежним — жизнерадостным и чудаковатым. Но теперь Элли была уверена, что это только маска. Робин был внимателен и умен.
— Тогда я продолжу наблюдать… — он пошел к выходу из библиотеки, но остановился и обернулся. — Ты узнала все, что хотела?
Элли медленно кивнула.
«Вроде да… Даже не понимаю, что еще хотела спросить».
Робин неожиданно вернулся, взял Элли за правую руку и прижал губы к ее запястью.
— Моя госпожа… — произнес он едва слышно и, мягко выпустив пальцы девушки, исчез почти мгновенно.
Элли вновь с удивлением поняла, что полукровка двигается стремительно и неслышно. В себе она никаких волшебных способностей пока не находила. Она продолжала сидеть, размышляя, не пойти ли ей уже в общежитие, но тут из-за книжных полок «вышел» Тень Шекспира. Он именно вышел, создав ради такого случая ноги, и это свидетельствовало о его серьезности.
— Так ты точно читала пьесу, — спросил он строго.
Элли уже начала сердиться. Если Тень так радеет о наследии своего хозяина, она готова обсудить комедии и сонеты. В любом случае, навязчивость не красит никого, даже гения. Даже тень гения.
— Иногда отец и дочь необыкновенно близки… — сейчас Тень выглядел особенно загадочным.
На колени девушки опустился томик, раскрытый на странице трагедии.
— И что? — немного резко спросила она.
Тень Шекспира всплеснул руками в пышных кружевных манжетах.
— Нельзя же быть такой… — он осекся, словно не хотел произносить что-то обидное.
Элли посмотрела на лист пьесы. Сюжет она знала приблизительно, но вроде то что-то из середины.
— Я не понимаю… — ответила девушка обреченно. — Зачем вы так настаиваете?
Библиотекарь безмолвно закружил вокруг.
— Это загадка, — наконец выдавил он из себя. Голос призрака звучал будто он ожидал немедленной и неотвратимой кары.
Элли снова посмотрела на раскрытую страницу.
— Как я могу найти отгадку, если я даже сути загадки не понимаю?
Тень Шекспира заметался. Желание что-то рассказать и опасение неизвестно чего раздирали его с равной силой.
— Твое имя… — произнес он и оглянулся.
В библиотеке было спокойно. Ни взрывов, ни непонятных вспышек магического света.
— Элинор, — ответила девушка, невольно размышляя, не сходят ли призраки с ума от слишком долгого неразвоплощения? Тем более призраки гениев, которым до безумия и так недалеко.
Шекспир снова замолк, теребя полупрозрачный воротник полупрозрачной голубоватой рукой.