Школа инкубов
Шрифт:
– Получается, я отдал слишком много и ничего не получил взамен?
–
уточнил он.
– Получается, так, - Зепар обвел взглядом спальню - так, словно видел ее впервые.
– Точнее, было бы так.
– Было бы?
– Если бы система, к которой подключены симуляторы, вдруг не отказала в тот самый момент, когда группа выбирала сны.
Конор выпрямился, глядя на профессора.
– Подождите, - сказал он.
– Но я же видел. Я не вру, это правда! Все
было так, как вы говорили:
– Я не говорю, что вы обманываете меня, - ответил профессор.
– Вы просто не могли выдумать то, чего не знали. Но факт остается фактом: система в этот момент была отключена. Так где же вы были, Конор Райли?
2
Первыми, кого увидел Конор на выходе, были Стеллан, Димитрий и Миша. Сидя на скамейке во дворе, они о чем-то негромко переговаривались, и закат обтекал их фигуры жидким золотом.
Заметив Конора, Димитрий тут же замахал рукой и радостно заулыбался. Тотчас же обернулись и остальные. Они хлопали его по плечу и пожимали руку, приветствуя с таким энтузиазмом, словно и не чаяли больше увидеть.
Их искренняя радость тронула Конора. В том месте в груди, где у него
должно быть сердце, разлилось неожиданное тепло. Все это было невероятно странно и настолько же приятно: Конор не мог
припомнить, когда в последний раз его были так рады видеть.
Его отец, разошедшийся с мамой, когда Конору было тринадцать, и
получивший при разводе сына (сестра Конора, Шейла, осталась с
матерью), в лучшем случае не замечал его. Наверное, появись он сейчас дома, - вот таким, как сейчас, - и отец даже не поймет, что его сын мертв.
Мать Конора никогда не скрывала своего разочарования. Он мог учиться сколь угодно хорошо и помогать ей во всем, но в каждом ее взгляде, брошенном на его долговязую фигуру, сквозило сожаление: он пошел в отцовскую породу. От нее в Коноре не было ничего. Зато маленькая, изящная, хорошенькая Шейла росла вылитой мамой. За это ей прощалось все: и грубость, порой переходящая в откровенное хамство, и плохие оценки, которые та таскала из школы полными сумками, и поздние возвращения в сомнительной компании... Именно Шейлу мама забрала с собой при разводе. Конору достались праздники и школьные каникулы. Но каждый раз, оказываясь в новом доме мамы, он чувствовал себя так, будто приехал к дальней родственнице - вежливой и приветливой, но бесконечно
далекой.
Новые друзья тем временем продолжили его рассматривать.
– Мы уж и не думали, что ты вернешься, - выразил общее мнение Стеллан, и остальные дружно закивали.
– Что с тобой было?
– Это я у вас хотел спросить, - Конор осторожно присел на край
скамейки.
– Я вообще-то мало что помню.
Ответом ему были разочарованные взгляды.
– Так ты не помнишь, - протянул Димитрий.
– Оставьте человека в покое, - вступился Миша.
– Набросились! Сейчас я тебе расскажу...
Как выяснилось, сразу же после того, как ученикам дали задание выбрать сон и внедриться в него,
неисправности: голографические карты замигали, по изображению волнами пошли помехи, а потом все замигало и выключилось.
В этот самый момент Конора вдруг приподняло над партой, а потом с силой бросило на пол. По его телу прошли судороги, словно от удара током.
– Это было так жутко, - вставил Димитрий.
– Я б, наверное, в штаны
навалял, если б было, чем.
– Тебя так ломало, что мы уже думали, что ты не встанешь, - продолжал Миша.
– И препод кричал: "Не подходить к нему! Назад!" - снова перебил его Димитрий.
Тот подарил младшему товарищу убийственный взгляд:
– Сам бы тогда рассказывал!
Димитрий закрыл рот обеими руками, всем своим видом показывая, что будет молчать.
– А дальше?
– поторопил Конор.
– А дальше - все, - ответил Миша.
– Потом ты перестал трястись и вроде как начал приходить в себя. Понабежали демоны, и тебя увели. А мы пошли на урок.
Конор обвел глазами маленькое собрание. В конце концов, никто не
говорил ему, что нужно скрывать то, что с ним произошло, а поделиться очень хотелось - в смысле, поделиться с кем-то, кто не смотрит на тебя отеческим взглядом, пока проводит допрос.
– Ладно, - сказал он, решаясь.
– Теперь моя часть...
3
Сказать, что слушатели были потрясены его рассказом - ничего не сказать. Они словно переживали с ним каждое мгновение, порой останавливая, чтобы засыпать вопросами. Больше всего их, кажется, поразило не то, что Конор перевоплотился в серийного насильника, а то, что он мог дышать. Не нужно было долго гадать: для каждого из них главной фантазией было возвращение к жизни, и то, что Конор смог вырваться из объятий смерти хотя бы на несколько мгновений, наполнило их новой надеждой.
– Значит, инкубы могут дышать?
– мечтательно сказал Димитрий.
– Значит, и мы тоже сможем ожить?
Три пары глаз обратились к Конору в поисках ответа.
– Я не знаю, - с трудом признался он.
– Хотелось бы, чтобы было так, но я просто не знаю.
Они помолчали несколько секунд, глядя, как солнце растекается по
горизонту, словно яйцо, брошенное на сковородку.
– В детстве я думал, что зомби - это ожившие мертвецы, которые питаются человеческой плотью, - сказал Конор.
– Ну, во всяком случае, в первой части ты не ошибся, - заметил Стеллан и страшно закатил глаза, изображая оживший труп из голливудского фильма ужасов.
– Я это к тому, что мы очень мало знаем о том, как все обстоит на самом деле, - продолжил Конор свою мысль.
– Что, если мы и правда сможем вернуться? Помните, что нам говорили: в нас по-прежнему теплится огонек жизни. Может, он еще разгорится?
Зомби грустно переглянулись и снова уставились на закат.
– Ну ладно, - сменил тему Конор.
– А чем вы тут занимались, пока меня не было?