Школа любви

Нейл Долли

Элизабет не смотрела в сторону Филиппа. Ее взгляд был сосредоточен на вилле, его самоуверенный голос только раздражал.

— Честно говоря, не вижу связи. Вилла — это вилла. Отель — это отель.

Филипп не стал спорить, только хмыкнул, удивляясь ее упорству.

Машина въехала на площадку перед воротами, где уже были припаркованы пара легковушек и грузовик. Филипп обрадовался:

— Дело движется! Давай войдем и осмотрим, что уже готово.

Внутри — в большом холле и просторных комнатах — кипела работа. Филипп наскоро

провел Элизабет по дому, познакомил с мастерами, включая молодую женщину, подбиравшую ткани для занавесок и обивки мягкой мебели. Она показала Филиппу пару образцов ярко-желтого и голубого цвета, которые он с удовольствием одобрил. Элизабет они тоже понравились. Что-то в них было от колорита самого острова.

Она решила, что возьмет это на заметку, во всяком случае учтет, когда будет заниматься оборудованием отеля.

— Как видишь, мы здесь полностью все обновляем.

Радостный и возбужденный, Филипп повел ее наверх. Теперь они стояли на балконе при одной из спален, откуда открывался вид на сверкающий океан. Филипп рассказывал о своих планах перепланировки второго этажа — они были грандиозны.

Пока он говорил, Элизабет смотрела на него с расстояния в добрых двух метров — она теперь была очень осторожна и не подходила ближе.

— Мне кажется нелепым и расточительным перекраивать дом, которому всего четыре года. Он не нуждается в такой реконструкции.

С другой стороны, это его дом, и если ему по карману ремонтировать его, то ей-то какое дело, мысленно одернула себя Элизабет.

— А я и не думаю, что нуждается, — ответил он. — Мне захотелось изменить его, вот и все.

Очередной каприз, решила Элизабет. Она тоже смотрела на океан, а видела лишь знакомый профиль, четкую линию лба, носа, волевой изгиб подбородка… Сколько раз, когда он спал, она любовалась им. Элизабет гнала прочь воспоминание, нахлынувшее на нее.

— Дом, конечно, чудесный, но я не могу понять, зачем тебе такой большой? В конце концов — ты же один. Одинокому мужчине ни к чему шесть спален, если он не хочет превратить виллу в гостиницу, разумеется.

— Зачем же в гостиницу, — в тон ей шутливо ответил Филипп. — Во-первых, у меня много друзей, а во-вторых… — Он замолчал, выдержал паузу, прежде чем продолжить. — Я не думаю, что я всегда буду одинок. Однажды, я надеюсь, кому-нибудь пригодятся эти комнаты.

— Так ты опять собираешься жениться? — догадалась Элизабет. — Бог мой, вот сюрприз!

Внезапно ситуация для нее стала проясняться. Причина ремонта, например. Элизабет поразилась, как же ей раньше не пришло в голову. Филипп выбрасывал из дома все, напоминавшее ему о жене. И вместе со старой мебелью освобождался от мучивших его воспоминаний.

Вне всякой логики Элизабет вдруг обиделась за себя! Вряд ли Филипп поменял обстановку в своей лондонской квартире, когда они с ним расстались. И вряд ли так уж страдал. Правда, первое время звонил, писал письма, присылал цветы, но ведь вскорости женился!

Это

обстоятельство всегда ранило ее, а сегодня вдвойне.

— А чему ты, собственно, удивляешься? Что в один прекрасный день я снова женюсь?..

— Не знаю, — смешалась Элизабет.

— Я убежден: брак — совершенно естественное состояние мужчины. И женщины тоже. — Филипп помолчал, потом добавил: — Ты, правда, исключение…

Элизабет пропустила укол мимо ушей.

— И что, скоро свадьба?

Филипп рассмеялся:

— Как сказать… Жизнь полна сюрпризов. Я знаю только одно — новая миссис Клэнси может ждать меня за любым поворотом.

Совести у него нет. Порхает от одной свадьбы к другой, подумала Элизабет, а вслух сказала:

— Для ее же блага будем надеяться, что не ждет.

В эту фразу она вложила весь свой скептицизм. Бедняжку, которая станет женой Филиппа, можно только пожалеть.

— Почему ты так говоришь, хотел бы я знать? — вскинул брови Филипп.

— Ты годишься для семейной жизни еще меньше, чем я. Для большинства людей брак, возможно, естественное состояние, только не для тебя.

Элизабет говорила то, что давным-давно хотела высказать ему, да случая не было.

— О! Будь добра, объясни!

— Ты весь поглощен лично собой. Ты эгоист. Любишь развлечься, получить удовольствие. Единственное, чему ты безусловно верен, так это работа.

Читая в течение многих лет в газетах всего мира заметки об успехах Филиппа в бизнесе, Элизабет иногда спрашивала себя, достало бы ей храбрости соединить их жизни? Но сама идея казалась смехотворной, ибо они оба были эгоистами, в том смысле, разумеется, что тот и другой на первое место ставили дело.

Конечно, с женщиной, на которой Филипп женился, все могло сложиться иначе. Его жена не работала, а при таких условиях у брака был шанс. Скорее всего, она бросила Филиппа, озлобленная тем, что он поместил ее под «номером два» в своей жизни.

— Ты хоть раз пытался посмотреть на себя со стороны? — прокурорским тоном продолжала выговаривать Филиппу Элизабет. — Если бы ты был честным перед собой, то в конце концов понял бы, почему твой первый брак распался.

— Что ты знаешь о моем браке?!

Это был резкий упрек, Элизабет почувствовала его справедливость.

— Да ничего, — поспешно ответила она. — Я переступила черту, но не хотела, извини.

Филипп отвернулся и снова стал смотреть в безбрежную гладь океана.

— Как получилось, что ты больше не общаешься со своей матерью? — Элизабет оторопела — так неожиданно Филипп сменил тему. — Ты говорила — вы вообще не встречаетесь. Мне интересно: тут есть какая-нибудь особая причина?

— Дюжина! — Элизабет пожала плечами. Здесь не было такого уж секрета, чтобы отмолчаться. История с матерью, конечно, причиняла ей боль, но глупо, если она начнет изворачиваться, лучше уж сказать правду. — Моя мать, как ты, наверное, слышал, оставила отца пять лет назад.