Школа на краю империи
Шрифт:
В какой-то момент я понял, что мои руки до самых локтей погрузились в вязкую субстанцию. Сердце бешено колотится, но мышцы не крутит. Белёсая муть схлынула, точки начали уноситься в бесконечность.
— Твою мать, — выдохнул я.
— Организм пришлось основательно перестроить, — сообщил Администратор. — Побочные эффекты неизбежны. Забери свои артефакты.
Я с наслаждением выдернул руки из консоли.
Раздался хлюпающий звук.
Изображение чужого распалось. В нижней части подковы очертился квадрат. Изогнутая
Достаю артефакты.
Наручные часы «брегет» и белая игральная кость. Вот вам и удивительные дары инопланетной расы, жившей задолго до появления человека.
— Что это? — вырвалось у меня.
Инструменты адаптированы таким образом, чтобы не вызывать вопросов со стороны окружающих.
Администратор снова влез в мою голову.
— И где тут мыслекарта?
Часы. Надень их, чтобы иметь карту под рукой.
Следую полученной рекомендации.
Циферблат у «востока» массивный, добротный. С идеально отполированным стеклом, медным ободом, выпуклыми цифрами и простыми белыми стрелками. Очень красиво в сочетании с чёрным фоном. Знакомой по советским временам звёздочки нет, зато присутствует якорь.
Прикладываю кожаный ремешок к запястью левой руки.
Застёгиваю.
Прикоснись к стеклу.
Выполняю приказ Администратора — и перед глазами вспыхивает карта мира. Схематичный глобус с подсвеченными голубым очертаниями материков. Глобус вращается перед глазами, наклонившись к плоскости эклиптики.
— Как этим пользоваться?
Разберёшься. Технология очень простая.
Убираю пальцы от стекла — мыслекарта исчезает.
— А что с коммуникатором? — рассматриваю игральную кость.
Держи при себе. Можно положить в карман. Захочешь поговорить — крепко сожми противоположные грани. Я смогу получить к тебе доступ в любое время.
Ещё одна фраза, которая мне не понравилась.
Тебе пора. Экскурсия внизу заканчивается.
Быстрым шагом пересекаю командный центр. Экраны перемигиваются, провожая меня калейдоскопом событий. Я вижу дверь гравитационной шахты.
***
— Ты где пропадал?
Похоже, моё отсутствие заметил один Ираклий. Остальные гимназисты увлечённо обсуждали диковинки, показанные учителем.
— Заблудился.
— Серьёзно? И что ты там нашёл?
— Тсс, — я ткнул кучеряшку в бок. — Потише.
— Ладно-ладно. Колись давай.
— Предтечи, — сказал я. — Выбрались из своих гробов и устроили оргию. Насилу убрался — меня звали.
Ираклий насупился:
— Друг ещё называется...
— Да ничего там нет, — отмахнулся я. — Коридоры
— Лучше бы с нами пошёл, — на лицо Ираклия вернулось благодушное выражение.
— А что там было-то?
Солнце жарило вовсю — за время нашего отсутствия разбежались последние тучи. Я был почти уверен, что Атлер накроет ливнем, но этого не случилось. Погода на Кавказе переменчивая.
— Столько всяких штук! — глаза Ираклия заблестели. — Холодильники, которые не надо в розетку включать. Мышечные усилители...
— Это как?
— Надеваешь на запястья — и становишься сильнее. Хоть стену рукой прошибай. Или машину поднимай вместо домкрата.
— Да ладно.
— Я тебе говорю. Там ещё много всякого.
У ворот мы задержались. Шахин аннулировал пропуска, и охранник открыл двери караулки. Мы вооружились и вышли под палящее сентябрьское солнце.
Прикладываюсь к бутылке с водой.
Рядом незаметно нарисовывается Маро.
— Не забыл?
— Да помню я.
— Попросим высадить нас у канатки.
Кивнув, завинчиваю крышку.
Настроение смешанное. С одной стороны, я вроде как прибарахлился, сорвал вкусную плюшку. С другой... Чувство такое, что подписал контракт с дьяволом. Собственной кровью.
Бросаю взгляд на часы.
Тикают. Ведут себя как обычные часы. Не удивлюсь, если время точно по Москве выставлено. Или по Фазису, у нас же разные пояса...
Шахин отвёл нас к автобусу за воротами.
Кто-то спросил, зайдём ли мы в обычный музей. Последовал ответ, что это не настолько познавательно, но если у нас возникнет желание, можно будет приехать ещё раз. Через месяц-другой. На этом, как я понял, экскурсия завершилась.
Автобус тронулся в обратный путь.
***
Мы вышли на площади Семи Ветров.
Да, есть такая. Не знаю, как там с семью ветрами, но продувается это место нещадно. Видимо, из-за улицы Габриадзе, тянущейся со стороны гор к морю.
Здесь же располагалась станция канатки.
Что интересно, местные жители называли станции «остановками» и относились к «верхней дороге» как к какому-нибудь трамваю.
Я вспомнил, что капсулы одноместные.
— Куда едем?
— До Альпики, — ответила бессмертная. — Станции не объявляют, так что следи за названиями.
Городские станции были компактными, но вынесенными на приличную высоту. Чтобы сесть в капсулу, мне понадобилось купить билет в специальном киоске, причём название станций влияло на стоимость проезда. До Альпики, туда и обратно, я заплатил два рубля сорок копеек. Нехило по здешним меркам.
Билеты смахивали на железнодорожные. Плотная бумага, ярко-оранжевый цвет, орнамент по канту... И вертикальная полоска, разделяющая маршруты на две части.